Но что-то неправильное было в ее коже, что-то порочное и отвратительное. Казалось, вены на ее теле находятся не под слоем кожи, а располагаются поверх нее, образуя сеть пересекающихся каналов по всему телу, словно каналы на затопленных рисовых полях. В результате казалось, что женщина под вуалью как бы покрыта плотной чешуей, словно аллигатор.

Бессознательно вместо того, чтобы подойти ближе и лучше рассмотреть рисунки, я отступил назад от стены и почувствовал, как рука Адель Фостер мягко похлопала меня по плечу, успокаивая.

— Ее, — сказала она, — ее он боялся.

* * *

Мы перешли к кофе. Некоторые из рисунков лежали на кофейном столике перед нами.

— Вы показывали это полиции?

— Эллиот велел мне не делать этого, — покачала она головой.

— А он объяснил вам, почему?

— Нет. Он сказал только, что будет лучше не показывать им рисунки.

Я рассортировал наброски, откладывая изображения женщины в сторону, и обнаружил серию из пяти пейзажей. Каждый из них изображал одно и то же место: гигантскую яму в земле, окруженную деревьями, похожими на скелеты. На одном из рисунков из ямы поднимался столб огня, но и в нем легко угадывался силуэт женщины, обернутой языками пламени.

— Это место существует?

Миссис Фостер взяла у меня рисунок и принялась его изучать, потом вернула его мне, пожав плечами:

— Не знаю. Вам надо было бы спросить Эллиота. Он мог знать.

— Я не смогу сделать этого, пока не найду его.

— Боюсь, с ним что-то случилось, может быть, то же самое, что произошло с Лэндроном Мобли.

На сей раз, я услышал неприязнь в ее голосе, когда она произносила имя Мобли.

— Он вам не нравится?

Она нахмурилась.