Бобби нахмурился.
— Забиваешь парню башку всякой чепухой. Выдумала какой-то Гарвард. Где мы денег возьмем, чтобы отправить его в колледж?
— Когда придет время, мой ребенок пойдет в любую школу, в которую захочет. Мисс Абраме считает, что с его способностями он будет принят, куда бы он ни поступал. А я буду двадцать четыре часа в сутки скрести полы и драить сортиры, чтобы он мог учиться там, где захочет.
Бобби вытер рот бумажной салфеткой.
— Ну и зачем все это? В любом уголке страны, в любом колледже, будь они все прокляты, наш сын всегда будет черным. От этого никуда не денешься. Он всегда останется только ниггером, и неужели ты думаешь, что белые позволят ему об этом позабыть хоть на минуту?
Эстер дрожащими руками разворачивала пирожок с рыбой.
— Великий Боже! Бобби! Что с тобой происходит? Ты только послушай, что ты гово...
В этот момент вернулся малыш Бобби с куриным маком. Он уселся рядом с Эстер.
— Сынок, — сказала она, — ты принес мне мак с кисло-сладким соусом. А ты ведь знаешь, что я люблю соус «барбекю».
Малыш вытаращил глаза на мать.
— Мама! Откуда я мог это знать! И потом, мой биг-мак уже совсем остыл...
— Делай, как мать велела, — резко вмешался Бобби. — И сию минуту, если не хочешь получить по физиономии.
Малыш опустил глаза и вылез из-за стола.
— Да, сэр, — тихонько пробормотал он и пошел к прилавку.
Эстер закурила. Руки у нее тряслись.
— Бобби, никогда больше не смей разговаривать так с моим сыном.
С угрожающим спокойствием Бобби взглянул на нее и произнес:
— Может, ты хочешь, чтобы я
Эстер отвела глаза. Бобби улыбнулся.