Помимо Яни с дочками в автобусе находился всего один пассажир — старик. Разместившись на заднем сиденье, он уронил голову на грудь и громко храпел. Она уложила девочек по обе стороны от себя на низкой и узкой скамье, а сама, скрестив руки на животе, а точнее — на своей бесценной ноше, плотно прижалась спиной к подрагивавшей стенке автобуса.

«Наисвятейшая из всех женщин, да будет благословенен плод чрева твоего — Иисус, — мысленно повторяла она. — Благодарю тебя, святая Дева, благодарю тебя, благодарю, благодарю».

Робко оглядевшись по сторонам, она быстро перекрестилась и снова прижала руки к животу.

* * *

Стюард — щупленький темноволосый филиппинец в белом жакете — спустился по винтовой полированной лестнице и, пройдя по персидскому ковру, застилавшему салон яхты, приблизился к кожаной кушетке с распростертым на ней человеком в окружении троих обитателей яхты. Высокая белая женщина с хмурым видом взяла, у стюарда чашку с бульоном.

— Мэнни быстро поставит тебя на ноги, — сказал Гарри Чан лежавшему на кушетке Сэлу — а это был он, — пытаясь его утешить.

Поскольку Гарри Чан родился и вырос в Капитолийском Католическом Медицинском центре в Гонолулу и говорил исключительно на пиджн-инглиш[38], речь, его, особенно человеку непривычному, трудно было понять.

— Мэнни был санитаром у контрас, — добавил он в подтверждение своих слов. — Он всех здесь нас лечит, и не только от болезней, но и от душевного расстройства.

Мэнни, молчаливый коротышка никарагуанец, с недовольным видом хлопотал над Сэлом, — его подняли раньше времени. Он продезинфицировал раны на ногах и сейчас накладывал марлевые повязки. То же самое он уже проделал с руками. Сэла вытащили из моря голым. Кожа на руках и ногах висела клочьями, поскольку он взбирался на скользкие, покрытые тюленьим пометом островерхие скалы. Сейчас он, по-прежнему голый, лежал под мягким теплым одеялом. Сэл никогда не думал, что в тропиках океан может быть таким холодным ночью, особенно когда в десять или двенадцать часов кряду приходится карабкаться по скалам, которые кажутся ледяными, находясь при этом по пояс в воде.

— Пожалуйста, дорогой, — ласково говорила женщина, протягивая Сэлу чашку. — Бульон очень полезен. — Ей было на вид лет тридцать пять. Крашеная блондинка, высокая, длинноногая, с великолепной грудью, едва помещавшейся в бикини. Нижняя часть тела обернута полотенцем, завязанным на талии узлом. Она осторожно передала чашку Сэлу, легонько провела ногтями по его предплечью.

— Суп, — да разве это ему сейчас нужно? — проворчал Гарри Чан и направился к бару на противоположной стороне салона.