— Благодарю тебя, — промолвила она прерывающимся голосом. — Благодарю. — И снова про себя: «Ты подвергла меня испытанию, моя покровительница. Подвергла меня испытанию, и я выдержала его. Ты сочла меня достойной своей милости. Благодарю тебя. Благодарю. Благодарю».

Она попыталась пересчитать деньги, сидя на полу, при свете свечи, но все время сбивалась со счета, так у нее звенело в ушах. Наконец она поняла, что в каждой пачке сто стодолларовых купюр, десять тысяч долларов, поэтому следует сосчитать количество пачек. Но и считая пачки, она тоже все время путалась.

«Благодарю тебя, пресвятая Мария. Спасибо, спасибо, спасибо».

Наконец она поняла: в потрепанном «дипломате» сотни тысяч американских долларов и пересчитывать их занятие бессмысленное.

«Будь благословенна, ты, женщина, и будь благословенен плод чрева твоего — Иисуса».

В том, что свершилось чудо, она нисколько не сомневалась, но за что ей такая милость? Этого она понять не могла.

Яни верила в то, что Дева Мария просила для нее заступничества у Бога, и Бог превратил несколько стодолларовых банкнот в сотни тысяч, что все эти деньги хранились в кейсе, ей даже в голову не приходило. Будь это так, американец, как и любой на его месте, немедленно покинул бы Дог-Бич. Но почему этот дьявол ворвался к ней в жилище среди ночи, издевался, а напоследок еще и изнасиловал ее? Чем больше Яни об этом думала, тем тверже укреплялась в ней мысль, что это был сам Дьявол, принявший обличье человека и замысливший выманить у нее щедрый дар пресвятой Девы Марии. Но она не уступила. И в схватке с силами Зла одержала победу, разумеется, не без помощи пресвятой Девы. Заступница Божия вознаградила ее.

Да будет благословен Иисус, плод чрева твоего.

Яни пошла к воде, чтобы смыть в океане проклятое семя Дьявола.

* * *

Снаружи все еще царил сумрак, хотя с минуты на минуту уже должен был забрезжить рассвет. Стоя у обочины шоссе № 1, Яни заметила в полумиле от себя автобус, следующий первым утренним рейсом на север.

— Доченьки, доченьки, вставайте! — нежно шептала она, тормоша спящих малюток.

Собираясь в путь, она аккуратно сложила содержимое кейса в узелок, длинной полоской материи привязала его к животу, а поверх надела широкое серапе из грубой ткани, так что ее вполне можно было принять за беременную жительницу какого-нибудь сельского района, впервые приехавшую в город.

У сладко зевавшего водителя она купила билеты до Ля-Паза в один конец, расплатившись двадцаткой из кофейной коробки. Лишь когда они окажутся далеко отсюда, в большом городе, где им предстоит пересадка на другой автобус, следующий до Тихуаны, она воспользуется одной из заветных стодолларовых купюр. Но не раньше.