— Вполне возможно. Это ведь он у нас главный злодей.

Виктор подплыл к дельфину, обнял животное за шею, и оно ткнулось носом в лицо своего друга.

— Ты не волнуйся, — прошептал Виктор, а потом повторил эти слова на языке дельфина.

Только сейчас Лара поняла, как сильно переживает космонавт. Он больше пытался утешить себя, чем животное. Она подплыла ближе к Виктору, успокаивающим голосом сказала:

— Может быть, нам не стоит так бояться Волкова, особенно после того спектакля, когда ты изображал превращение в нечто неземное.

Виктор улыбнулся.

— Интересно тогда получилось. И ты ловко царапнула его за ногу под водой.

— А ты сыграл свою роль вообще замечательно.

— Спасибо господину Волкову, у меня было время потренироваться.

Лара дотронулась рукой до Виктора, лицо ее стало серьезным:

— Шутки шутками, но я о другом думаю. Как повлияла на твой организм космическая радиация?

— А что мы чувствуем после того, как умираем? — спросил Виктор, в его голосе послышалась горькая ирония. — Это все вопросы, не имеющие ответа. И вопросы, безусловно, крайне волнующие, интересные, жаль только, что некому на них ответить. Нам остается только ждать, а там будет видно. Узнаем когда-нибудь.

— Как ты думаешь, у Ирины хватит смелости быть с тобой до конца?

— Точно не скажу, — признался Виктор. — Я попытался ей объяснить, что мог и как мог, но есть вещи труднообъяснимые.

— Ты любишь ее?

Виктор долго молчал, наконец сказал:

— Я люблю свет среди звезд. Мои мысли там, а не здесь. Я живу в мире, где время не имеет границ; но мне показали лишь частичку того мира, и теперь я мечтаю снова вернуться туда и узнать его больше и глубже.

— Ты не подумай, что я спросила из ревности. Ни я, ни Татьяна, мы ни за что не предадим тебя после того, что ты для нас сделал. Ты многое объяснил нам в этой непонятной жизни, мы относимся к тебе как к члену семьи.

— Если я и люблю Ирину, — а это так, — то я все равно не могу объяснить вам, что это за чувство. Это не та любовь, к которой привыкли люди.

— Я видела, ты разговариваешь с ней без слов.