— Я его забираю.

— Зачем? Лейтенант, для чего вам все это нужно? Вы вмешиваетесь в судебное дело, запугиваете своего коллегу, противопоставляете себя окружной прокуратуре — и все ради какого-то пьяницы! Если офицер позволяет себе такое, то зачем тогда нужен суд?

— Значит, незачем.

Кервилл и Аркадий протащили Крысу через главный вестибюль, и тут он завопил, охваченный приступом белой горячки. Он разбудил и напугал всех спавших в вестибюле нищих. Кервилл зажал Крысе рот, а Аркадий потащил его дальше. Крыса был первым американцем, от которого по-настоящему воняло.

Они втолкнули его в машину. На Милбери-стрит Кервилл зашел в магазин кулинарии и принес бутылку виски, портвейна и кульки орешков.

— По закону в кулинарии не полагается продавать выпивку, — сказал Кервилл. — Оттого-то она там такая вкусная. Крыса осушил бутылку портвейна и моментально уснул на заднем сиденье.

— К чему все эти хлопоты, — спросил Аркадий, — ради какого-то пьянчужки? Уэсли и ФБР, наверное, уже ищут меня, а может быть, и КГБ. Тебе тоже достанется. Какой смысл?

— А почему бы не помочь?

Орешки оставляли во рту приятный привкус соли, а виски теплом растекалось по телу. Аркадий видел, что Кервилл страшно доволен собой. Только сейчас до него стал доходить комизм положения.

— Ты хочешь сказать, что действительно проделал все это безо всякой цели?

— Не здесь и не в это время. Дай мне показать тебе наши места.

— А если нас найдут до того как ты привезешь меня обратно?

— Ренко, тебе нечего терять и, знает бог, мне тоже. Мы отвезем Крысу домой.

Аркадий взглянул на покрытую коркой грязи фигуру, спящую на заднем сиденье. Он обедал с Осборном, видел в действий американское правосудие, встречаться с Ириной еще не хотелось.

— Что ж, давай.

— Это мой парень.

Над Канал-стрит мелькали снежинки и раскачивались позолоченные китайские иероглифы.

— Что я не могу понять с самого начала, — начал было Кервилл, — так это как ты стал ищейкой.

— Хочешь сказать, следователем.

— Ищейкой.