Добежали до размытого обрыва и стали карабкаться вверх. На нас сыпались большие куски мокрого песка, глины, земли.

– Добро пожаловать на Плам! – произнесла Бет.

– Спасибо.

Кое-как мы вскарабкались на обрыв и рухнули на землю, на целую минуту припав к траве. Затем я сел и оглянулся на берег. "Формула" валялась днищем вверх. Ее белый корпус был расколот. Отступающая волна перевернула катер и оттащила в море. На минуту судно заняло нормальное положение, затем оно опять перевернулось, и другая волна швырнула "Формулу" к берегу.

– Не хотел бы находиться на ней, – сказал я Бет.

– Я тоже. И не хотела бы быть на этом острове.

– Прямо с пожара на горячую сковородку.

– Не мог бы помолчать? Хотя бы пять минут.

По правде говоря, после стольких часов воя ветра, дождя и рева моторов мне была по душе относительная тишина. Я мог расслышать биение своего сердца, стук крови в ушах и хрипы в легких. А еще в голове стучала мысль: "Опасайся коротышек с длинными ружьями".

Глава 35

Глава 35

Мы сидели на траве, пытаясь отдышаться и собраться с мыслями. Я промок, устал, замерз, чувствовал себя каким-то пришибленным, да еще заныло простреленное легкое. Обнаружил, что остался без обуви, обратил внимание на ноги Бет – она тоже была босой. Но существовали и маленькие радости. Мы живы, и мой револьвер оставался в наплечной кобуре. Проверил оружие, убедился, что последний патрон был на месте. Бет ощупала карманы и сообщила:

– Пистолет при мне.

На нас оставались дождевики и спасательные жилеты. Бинокль Бет потеряла.

Все еще шел дождь, но он уже не был проливным. И если ты промок до костей, на такой дождь уже не обращаешь внимания. Но не стоило долго рассиживаться, можно было замерзнуть.

– Как твой порез на лбу? – спросил я Бет.

– Нормально. Немного промыла его соленой водой.

– А как пулевое ранение?

– Лучше быть не может, Джон.

– А все остальные порезы и царапины?