– Да. Но это мой дом. – Он вспомнил свой последний день дома, кровавую сцену в спальне, мертвую Бетти и детей. И с ужасом осознал, что теперь никогда не сможет там жить – все будет напоминать о трагедии.

– Ты выглядишь так, будто увидел призрак.

Маршалл тряхнул головой. Пока не время рассказывать брату о пережитом кошмаре.

– Просто замерз.

– Знаешь, почему я так предан полиции? – Соулсону вдруг захотелось открыть душу, поделиться с братом давно забытыми воспоминаниями. Он удивился, почувствовав при этом огромное облегчение. Мэри поняла бы его.

– Нет.

Соулсон поведал о том давнем случае на Сэдлуортском болоте, когда при виде тела замученного ребенка в нем созрела твердая решимость бороться с преступностью. Маршалл молча слушал, представляя, каково было Мэри узнать эти ужасные подробности.

– Вот почему, – заключил Соулсон, – я решил тебя отправить отсюда. Я не мог жить по двойным стандартам.

– Ты бы посадил меня?

Соулсон уклонился от прямого ответа.

– Это Мэри за тебя боролась. – Он взглянул на часы. – Пора возвращаться.

– Тебе следовало бы сообщить мне о ее смерти.

– После того случая в Мосс-Сайде я вычеркнул тебя из сердца, Джеймс.

– Все равно надо было написать.

Соулсону нечего было ответить. Он пожал плечами и влез на мотоцикл. Маршалл сел сзади, и они тронулись обратно. Теперь ехали медленнее, путь шел под уклон, и Соулсон старался не потерять управление на влажной, покрытой листьями дороге.

Когда до дома оставалось не больше мили, полицейская «панда» посигналила им, требуя остановиться. Она шла навстречу, но затем развернулась и последовала за ними.

– Вы нарушили правила тем, что ездите без защитных шлемов, – подойдя, произнес молодой бобби. – Я хотел бы взглянуть на ваши водительские права... – Тут он узнал Соулсона. – Даже если вы и начальник полиции, сэр.

– Извини, сынок. Здесь не было движения, и мы хотели прокатиться.

– Шлем существует для вашей же безопасности, сэр.

– Да, конечно. Больше это не повторится.