– У нас проблемы, шеф. Я выезжаю.

Соулсон поставил чайник и стал ждать. Когда через десять минут приехал Армитедж, две чашки с чаем уже стояли на столе.

– Мне позвонил один репортер, который передо мной в долгу. Завтра утром Спенсер созывает пресс-конференцию. По какому поводу, пока не известно.

– Есть какие-нибудь предположения?

– Может, собирается пресечь наши действия.

– Нет. Скорее всего, хочет защитить своего мужа.

– И повернуть это дело против тебя.

– Я тоже допускаю такую возможность. Конечно, я поступил опрометчиво. – Соулсон вздохнул, последнее время у него хватало неприятностей. – Может быть, в это трудно поверить, но мне не хотелось, чтобы полицию обливали грязью только потому, что председатель Комитета по делам полиции не в состоянии уберечь своего мужа от шалостей.

– Если она проболтается, тебе это может выйти боком.

– Я могу ей позвонить.

– И что, будешь взывать к ее лучшим чувствам?

– Сомневаюсь, что у нее есть лучшие чувства. Я не угрожал ей, Рой. Ни разу. Разве что она постарается представить дело так, будто я угрожал. Наше молчание в обмен на беззаботное сосуществование с комитетом. Черт, о чем только я думал?

– Это еще не все. Джимми. Согласно регистрации спецслужбы, он вылетел из Манчестера в Белфаст на частном самолете.

– Зачем?

– Бог его знает. С ним был ирландец, некто Кон Бурн, и двое жокеев, которые возвращались домой после скачек. Самолет был арендован одним из них. В регистрационном списке спецслужбы указано, что Бурн летел повидаться со своей семьей. Для нас он не представляет никакого интереса.

– А Джимми?

– Судя по документам, у него деловая поездка.

– Он должен был позвонить нам.

– Почему? Твой брат предпочитает не делиться с нами своими планами.

– Господи! – Соулсон опустил голову на руки.