— Нас провели! — завопил Доннер.

* * *

Черная стена закрыла все небо. Она оказалась огромнее, чем Харден видел в своих самых ужасных кошмарах. Ему казалось невозможным, что такой большой предмет мог двигаться. Но он двигался, и очень быстро, и с каждой секундой приближался все ближе и ближе.

Харден приставил к глазам оптический прицел и навел оружие на центр черной стены. Затем, аккуратно и медленно, опустил дуло, пока перекрестье прицела не оказалось точь-в-точь над поверхностью воды.

Волны, разбивающиеся о гигантский нос, поблескивали, как будто зловеще ухмылялись. Вот его цель — единственное место корабля, выстрел в которое мог его потопить. От одного выстрела «Левиафан» не взорвется, но чудовищное давление его собственного импульса разворотит ему нос после того, как «Дракон» пробьет первую дыру.

«Левиафан» был меньше чем в полумиле от ялика — гигантская черная стена на фоне пылающего красного неба. Харден ждал. Стена надвигалась. Газовый факел позади судна сиял ореолом между двойных труб. Харден прицелился в белую линию на носу корабля и выстрелил.

Ракета вылетела из ствола с громким шипением. Закопченное стекло защитило глаза Хардена от блеска ракетного выхлопа, но все же на секунду он ослеп. Затем он нашел ракету в прицеле и стал манипулировать ручками управления, поворачивая ее влево, когда она стала отклоняться от центра, и поднимая ее, когда она грозила нырнуть в воду.

Внезапно прицел раскололся, поранив ему лицо осколками стекла и металла, и что-то обожгло руку. Вокруг ялика кипела вода. Что-то ударилось в борт лодки, и из нее со свистом начал выходить воздух. Харден услышал за спиной стрельбу. В резину попало еще несколько пуль, и лодка стала съеживаться.

Ракета мчалась к «Левиафану». Харден все еще пытался управлять ее полетом, когда через корму перекатилась волна, потопив лодку. Тяжелая ракетница тянула его под воду. Последнее, что он увидел, — ослепительно белый хвост «Дракона» на фоне черной стены танкера.

Книга четвертая

Книга четвертая

Глава 30

Глава 30

Маленькая яхта Ажарату полетела по волнам, пересекая бухту. Ажарату ухватилась за румпель и откинулась назад, накренив яхту. Ее напрягшееся тело застыло над водой. Румпель рвался из рук, как поводья лошади. На танцующей зыби сверкал ослепительный свет солнца, греющего ее голые плечи.

Ажарату плавала на яхте весь день, пересекая из конца в конец Лагосскую гавань от рейда к тихим лагунам. Наконец она направила яхту назад. Она чересчур припозднилась, и, когда она проходила мимо мола, ограждающего обширную стоянку для яхт, уже стемнело.