В полчаса, случившихся за этим разговором, произошли следующие события: Совиньи заказал мальчишке-официанту довольно много разных блюд: шашлык, салат из помидоров, два чебурека, борщ, мясной салат, для чего-то велел принести прежде всего остального мороженое, к которому, впрочем, даже не притронулся. Оно тут же начало таять.

– Я очень хочу есть. Я ужасно хочу есть, – приговаривал Совиньи, делая мальчишке-официанту заказ. – У меня такой зверский сейчас аппетит, что я легко бы мог съесть целого зажаренного барана. Давай неси скорей салаты! – торопил Совиньи мальчишку-официанта.

Тот, надо сказать, расстарался на совесть и принес заказанные блюда совсем скоро.

– А-а!.. Здорово! Хорошо! – похвалил его за расторопность Совиньи.

Как раз за мгновение перед этим Лазарь тяжело поднялся со своего стула и, покачиваясь, направился к двери, что вела из основного зала шашлычной в гардероб. Совиньи даже и не пытался удержать его или хотя бы спросить, вернется ли тот и куда он, вообще-то, уходит. Кажется, Лазарь был ему более не интересен.

Итак, весь стол, за которым сидели Лазарь и Совиньи, был теперь уставлен яствами: дымился борщ, радовал своим видом глаз аппетитный шашлык, салаты и чебуреки спорили между собой – кто лучше и более достоин чести быть съеденным первым. Но, как это ни странно, Совиньи к еде по-прежнему не притрагивался, хотя уже все и было для его трапезы готово. Уже почти полностью растаяло принесенное раньше всего мороженое.

Именно теперь Совиньи пальцем поманил обслуживавшего его мальчишку-официанта, который как раз в этот момент стоял еще возле одного столика чуть поодаль и принимал от сидевших за ним дополнительный заказ на вино.

– Ну-ка, щенок, подойди-ка сюда! – громко приказал мальчишке-официанту Совиньи.

Тот тем не менее как-то не поторопился подойти к посетителю-грубияну, тем более что он и не мог, – принимал дополнительный заказ у шумной и веселой компании торговцев овощами с Лефортовского рынка, как раз и сидевших за этим столиком.

– Ха!.. – громко, на всю шашлычную, вскричал Совиньи. – Он, видите ли, не торопится! Я его зову, а он – не торопится. Безобразие! Какая наглость! Какая грубость! Какое свинство! Какое неуважение к посетителям! Ты, мальчишка, наверное, из какой-нибудь деревни в Москву приехал, – громогласно заявил Совиньи. – От такого неуважения меня просто начинают распирать всякие эмоции. Я просто сам не свой. Какой-то вихрь меня начинает охватывать. Такой вихрь, который может закрутить меня и не оставить в покое в течение всей предстоящей ночи. Ну и ночка предстоит! – продолжал Совиньи.