– Кошмар! – искренне сказал Томмазо Кампанелла.

– Но ты не волнуйся, если ты меня кому-нибудь не уступишь, то я найду обязательно какой-нибудь способ освободить тебя оттуда. Я буду верен тебе, Томмазо Кампанелла. Уж очень ты мне нравишься со всеми этими твоими рассуждениями!

– Так что же, значит, это не розыгрыш? Значит, ты на самом деле – материализовавшийся тюремный паспорт? – восхищенно спросил Томмазо Кампанелла.

– Ну да! Конечно! – радостно подтвердил Паспорт-Тюремный. – Я – тот самый тюремный паспорт, про который говорил тебе нищий Рохля. Со мной твоя жизнь в момент превратится именно в такую, о которой ты и мечтал. Что там твоя революция в лефортовских настроениях! Революция в настроениях – это ерунда по сравнению с жизнью обладателя тюремного паспорта.

– Ну ты это брось! – Томмазо Кампанелла посуровел. – Революцию в лефортовских настроениях я никому трогать не дам!.. Это для меня святое.

Паспорт-Тюремный только посмеялся. Заметил негромко:

– А ведь еще совсем недавно ты говорил, что Лефортово совершенно ни в чем не виновато.

– Не виновато, – согласился с ним Томмазо Кампанелла. – Это я так, по старой привычке про лефортовские настроения. Вообще-то, я хотел сказать, что хориновскую революцию в настроениях я никому трогать не дам. Ну а Лефортово, конечно, ни в чем не виновато. Разве только в том, что оно Лефортово.

– Конечно, старина! – вкрадчивым голосом проговорил Паспорт-Тюремный, беря Томмазо Кампанелла под локоток. – Лефортово здесь вообще ни при чем. Да и стоит ли тебе, такому замечательному и талантливому парню, который так бесподобно развил теоретическую базу революции в хориновских настроениях, зацикливаться на каком-то там поганом Лефортово, будь оно хоть трижды историческим районом? Все равно в нашем спектакле от него – никакого толка. Если хочешь знать, как я к этому Лефортово отношусь, то скажу тебе, что мне на это Лефортово – наплевать. Нет, я, конечно, много раз приезжал сюда темной ночью, ужинал в шашлычной. Потом ночевал здесь на блатхате и утром отправлялся в какое-нибудь другое место, искать работы. А что мне делать в Лефортово?! Здесь вообще ничего нет. Здесь нет ни аэропортов, через которые можно бежать в другие необыкновенные страны, ни театров, в которых играют на сценах красивые молодые актрисы, ни театральных импресарио, над которыми можно было бы поработать. Здесь – не центр моего действия! Здесь только переночевал и назавтра – в другое место. Провел ночь и наутро переехал в другое место! Да – вот это формула моего обращения с Лефортово, «формула Лефортово»! Какая прекрасная формула!.. – кажется, эта мысль очень понравилась Паспорту-Тюремному, потому что он даже прищелкнул пальцами от удовольствия: вот, мол, какой я молодец и какую замечательную мысль высказал!