Я выключил автоответчик, а потом стер запись. Мои действия оказались неудачными, события развивались не так, как я думал. Гектор был готов работать как можно больше, лишь бы Долорес и Мария к нему вернулись.

– Джек? – Долорес поднялась по лестнице с одеялом, бутылкой вина и парой бокалов. – Тебе оставили сообщения?

– Ничего важного.

– Ты кашляешь, милый, – заметила она.

– Это просто... изжога.

Она взяла меня за руку, и мы поднялись на крышу. Я молча пил и тревожился о том, что будет твориться завтра на работе. Что-то происходило. Президент ничего не сказал мне после того, как я закончил доклад, и Моррисон не позвонил мне, чтобы узнать, что было днем. А я решил ему не звонить – если это можно было назвать решением. Долорес придвинулась ко мне в темноте:

– Ты сильно кашляешь, Джек.

– Это из-за стресса, кофеина и прочего.

– А что там сегодня случилось, можно спросить? Потому что я вижу, что это было совсем не весело. Я еще никогда не видела, чтобы кто-то так нервничал.

– Это почти невозможно объяснить, Долорес. Все очень сложно. Я не понимаю, что творится на работе. Меня совсем задолбали. Я могу уже завтра остаться без работы, – по-моему, это вполне возможно.

– Тебя так долго заставили говорить, – сочувствующе сказала она.

– Не тревожься об этом, тебе и так забот хватает.

Когда я это говорил, в моем голосе почему-то появились резкие нотки, некая холодность, как будто я осуждал Долорес. Она посмотрела на меня удивленно и обиженно и, наверное, прочла на моем лице, что я могу в любую секунду приказать ей уйти.

– Извини, – сказал я ей. – Мне не следовало огрызаться. Просто у меня сейчас много проблем.

– Я могу помочь.

– Как?

– Ну, как-нибудь.

Она улыбнулась, а я подумал: «Хрен тебе, Гектор, эта женщина моя!»