Утром меморандум Президента лежал на каждом столе, внизу стояла его подпись и были напечатаны имена членов совета директоров. Сообщалось, кто на тридцать девятом этаже «подал заявление об уходе, чтобы заняться другой работой». Среди них были, конечно, Моррисон, Билз и еще около десятка сотрудников из свиты Моррисона. Ярко светило утреннее солнце. Я вошел в вестибюль Корпорации и заметил странное выражение, мгновенно возникшее на лице охранника Фрэнки. Он отметил мой приход. Люди все замечают. Информация распространяется мгновенно. Секретность – это всего лишь фикция. Когда двери лифта открылись на моем этаже, я увидел, что коридоры пусты: секретарши в тихой тревоге сидели за столами, кто-то шепотом говорил по телефону. Увидев меморандум, я прочел его. Банкиров поменяли, уволили, отстранили, перекупили. Как будто им выстрелили в затылок, а трупы выбросили в реку. Счетоводы международной бухгалтерии, серые мужчины со стоптанными подошвами и усталыми лицами, не участвовавшие в сделке, были помилованы. Нескольких протеже Моррисона, занимавших менее важные посты в подразделениях, тоже отправили паковать вещи. Трупы плыли по реке, один за другим, лицом вверх, лицом вниз. Президент выжег Моррисона и его людей из Корпорации. Некоторых хороших, умных людей уволили необоснованно. Фрикер, помощник Президента, уход которого все объясняли головными болями, занял пост старшего вице-президента по международным отношениям, эта должность была новой. К нам должен был прийти новый человек из «Диснея». Я внимательно перечитал объявление. Саманты в списке убитых не было. Я ее спас.

Хелен встала в дверях:

– Так вы видели?

– Да.

– Миссис Марш говорит, что вам надо примерно через час прийти в кабинет Президента.

– Что стало с Билзом? – поинтересовался я.

– Говорят, он забрал свои вещи в половине седьмого.

– А Моррисон? – спросил я.

– Я знаю только, что Президент вчера прислал трех юристов, специализирующихся на вопросах компенсаций, и нескольких секретарей. Они составляли соглашения об увольнении.

– Вчера, в воскресенье? Президент обошел меня – всех.

– Три юриста, – сказала Хелен. – Работали весь день. И он целый день с ними перезванивался.

– Он не мог весь день с ними перезваниваться, – возразил я, – потому что днем несколько часов был на заседании.

Она пожала плечами:

– Я слышала, что они принялись за работу в пять утра, так что могли к тому времени уже закончить.

– Ясно.

Хелен не уходила.

– В чем дело? – спросил я.

– Ему не следовало бы так делать. Мистер Моррисон проработал здесь лет двадцать...