Бейкер, устроившись поудобнее в кресле, уткнулся носом в свою чашку и принялся пить маленькими глоточками, поглядывая на Диану с прежним любопытством.

– Знаете, – заговорил он наконец, – а я изменил свое решение.

Сердце Дианы екнуло. Она в смятении смотрела на этого семидесятилетнего, обрюзгшего человека с редкими неухоженными волосами и безвольным подбородком. Ей вдруг подумалось: а как ему удавалось поддерживать порядок в классе, где сидели шестнадцатилетние юноши? Но она поняла только одно: свой кусок хлеба он зарабатывал тяжким трудом.

– Есть вещи, – заявил он, – о которых лучше помалкивать.

– Выходит, я совершила такое путешествие, чтобы выпить с вами чашку кофе?

Он усмехнулся и отвел глаза. Диана чувствовала, как в ней закипает гнев. Она должна, должна подчинить этого человека своей воле, но горечь, исходившая от него, отпугивала ее, точно ядовитые пары.

– Сорок один год, – сказал он отрывисто. – По горло сыт американской системой средних школ, доктор. – Бейкер покачал головой, издавая звук, похожий на «кха-х!» – это он откашлялся.

– Вы все время преподавали в Аркаде? – коснулась она интересующей ее темы.

– Упаси Боже! Вы что, издеваетесь надо мной? – В его голосе появились раздраженные интонации. – Прожить всю жизнь в Аркаде? Да там зимой ученики из-за холодов чаще сидят дома, чем ходят в школу. На много миль вокруг занесенные снегом поля и леса, да с полдюжины домиков, да поселковый магазинчик и плакат с надписью: «Спасибо вам, что вы осторожно проезжаете… по какому-то там поселку». Одна минута – и деревушка остается позади, еще минута – и вы проезжаете точно по такому же крохотному городку.

Снова покачал головой, снова откашлялся.

– Аркад был высшей точкой моей карьеры, – продолжал он. – Поднялся до помощника директора школы. Проходил собеседование. Кроме меня, заявление подали только пять человек. Помню, прихожу домой, к жене, ее звали Гвен, прихожу гордый: я получил работу. Не знал еще, что это убьет ее. Холод, я имею в виду.

Его голос звучал все тише и тише, все ниже и ниже опускался подбородок. Диана осторожно достала диктофон, и включила его. Потом она сама перепечатала это «интервью». На бумаге оно заняло всего несколько страниц, но разговор их прерывался долгими паузами. Паузы Диана фиксировала лишь изредка; кроме того, вычеркнула некоторые словечки Бейкера, а также бесконечные повторы. Но сколько раз она потом ни просматривала рукопись, всякий раз слышала его ежеминутные «кха-х!»; и видела его огромный колышущийся живот… припоминала каждую черту его взволнованного лица, которое становилось все печальнее…