Он и сам не раз спрашивал себя об этом, и все ответы, приходившие ему в голову, удовлетворяли его лишь в течение тех секунд, которые требовались, чтобы их сформулировать. Иногда им двигала жажда знания, стремление изучить удивительную природу человека и понять, почему она порой подводит его. Иногда он делал это ради того, чтобы испытать торжество, заставив недвижимый и бесчувственный труп указать на убийцу — будь то человек или болезнь. Иногда он занимался этим просто потому, что за его работу хорошо платили и зарабатывать таким способом все-таки лучше, чем, например, мужской проституцией.

Он посмотрел на часы. Уже перевалило за полночь. Как ему ни хотелось побыть здесь еще и поговорить с Еленой, пора было уходить. Он поднялся и сказал:

— Боюсь, придется объяснить это в другой раз, мне пора ехать. Надо еще обдумать результаты вскрытия и написать заключение.

— Неужели вы будете делать это сегодня ночью? — удивилась она.

— А почему бы нет? — улыбнулся он в ответ. — В конце концов, я теперь живу один.

— Ах да, я и забыла, — рассмеялась она. Неизвестно почему этот смех доставил ему большое удовольствие.

Елена поднялась вслед за Айзенменгером, чтобы проводить его. Он же, прежде чем выйти в коридор с толстым красным ковром, неяркими лампами на стенах и абстрактными гравюрами в рамках, обернулся к хозяйке:

— И будьте осторожны, Елена. Я говорю это серьезно.

— В каком смысле?

— Из-за Мари.

Елена приоткрыла рот, не зная, обратить ли сказанное Айзенменгером в шутку или воспринять всерьез.

— О!.. Но почему?

Айзенменгер замялся, подыскивая слова.

— He думаю, что она действительно что-нибудь выкинет, но если даже она не знает, в какой квартире вы живете, то знает дом.

— Понятно, — протянула Елена задумчиво.

— Мне очень жаль, что так получилось. Вы тут, конечно, ни при чем, но Мари, похоже, думает иначе.

Елена некоторое время молча смотрела на Айзенменгера, затем произнесла так, будто признавала его правоту:

— Я понимаю, что вы имеете в виду.

Они продолжали смотреть друг на друга. Неожиданно она наклонилась и прежде, чем закрыть за Айзенменгером дверь, поцеловала его в щеку.

* * *