— Нужны ли все эти анатомические детали? — спросил Джонсон. Он взглянул на Елену, но не нашел у нее поддержки.

Айзенменгер, не обращая на него внимания, продолжил:

— Чтобы проделать то, что проделали с Никки Экснер, то есть вытащить из тела весь тонкий кишечник и развесить его, как сосиски на веревочке, кому-то пришлось изрядно потрудиться. А для того чтобы это получилось так аккуратно, надо заранее набить на этом руку.

— Этот факт вряд ли может нам помочь, — заметил Джонсон. — Все наши подозреваемые имеют достаточный опыт по этой части.

— Включая вас, — добавила Елена, обращаясь к Айзенменгеру.

Доктор улыбнулся:

— Да, конечно. Нет сомнения, что тут потрудился мастер. Желудок, который представляет собой тонкостенный мешок, наполненный непереваренной пищей и нависающий над кишечником, был не тронут. Печень, также закрывающая часть кишечника, осталась цела.

— И на что это указывает? — спросила Елена. По ее тону трудно было определить, то ли она действительно пытается вникнуть в слова доктора, то ли все эти научные и, с ее точки зрения, бесполезные детали ей уже надоели.

— Я бы сказал, что это указывает на юг, — ответил Айзенменгер и, прежде чем Елена успела взорваться, добавил: — Вы знаете, что с самого начала удивило меня? Матка.

— Ее ведь вырезали? — рассеянно спросил Джонсон, просматривая заключение.

— Да, это и показалось мне самым странным. Природа упрятала этот орган в глубине таза, довольно далеко от тонкого кишечника. Когда вы заняты удалением тонкого кишечника, вы просто не можете случайно прихватить матку. А между тем она была единственным органом, кроме кишечника, который убийца удалил.

Елена вдруг оживилась — ее недомогание как рукой сняло.

— Ее удалили специально? Вы на это намекаете?

— Да, мне так кажется.

— Но зачем? — переспросила она, и тут же догадка осветила ее лицо. — Она была беременна?

— Да нет, не была, — вмешался Джонсон. — В вашем заключении говорится, что полость матки была пуста.

— Там говорится также, что в стенке матки были обнаружены фиброзные образования.

— И что это значит?

— Я думаю, что у нее уже в двадцатилетнем возрасте образовалась там опухоль, но весьма необычная.

— Я опять ничего не понимаю! — призналась Елена.