– Может быть, ты можешь вывезти его оттуда?

– Это вполне осуществимо.

– Или, по крайней мере, устроить мне встречу с ним?

– Не вижу никаких проблем.

Наступило долгое молчание. Потом Цю расхохотался.

– Ты находишь меня забавным? – В глазах Камнора сверкнула ненависть.

– Я нахожу тебя… достойным презрения. Ты готов сказать все, что угодно, лишь бы это остановило меня. – Цю покачал головой. – Я знаю, что никогда больше не увижу своего сына. Если бы ты был честен… если бы ты попытался быть реалистом, то, возможно, мы и пришли бы к соглашению. А так ты просто играешь со мной. Моими чувствами. Моей… любовью. – Он еще раз качнул головой и улыбнулся. – Камнор, – сказал он, – возьми эту сигару.

Тот не пошевелился, и Цю спросил:

– Ты знаешь, что произойдет, если я вытащу эту шпильку?

Нет ответа.

– За дверью я насчитал четыре коробки с этими гранатами. И нечто, напоминающее мины к миномету. И я не знаю, что тут еще есть на этой джонке, но знаю, что не груз сушеных креветок.

Камнор медленно наклонился и взял сигару.

– Кури ее. – Цю ждал. – Выполнять!

Камнор взял сигару в рот и сделал быструю затяжку. Цю улыбнулся.

– Разве так курят настоящую «Гавану»? Раскури-ка ее получше.

Китаец сделал еще три затяжки. Теперь кончик сигары светился красным. Кореец посмотрел на хозяина и произнес несколько слов, которых Цю не понял.

– Что он сказал?

Камнор ничего не ответил.

– Говори!

– Нет.