– Вы не понимаете, синьор Фонтанелли. Природа бросает живые существа в мир, и они должны проявить себя. Слабый гибнет, сильный выживает – таков закон природы, аристократический закон самой жизни. Природа не ведает противозачаточных средств, она знает лишь отбраковку того, что нежизнеспособно. Остаться должны лишь пригодные для жизни, так хочет природа. И что сегодня? Взгляните вокруг – люди спариваются без всякого расового сознания, дебилам и наследственно-больным всеми средствами сохраняют жизнь и возможность дальнейшего размножения, и что в результате? Наследственный материал выхолащивается. Белая раса – собственно, носитель человеческой культуры – вся больна до мозга костей. Дегенерация, вырождение, вы понимаете? Мир, в котором мы живем, – мир вырожденцев и непригодных для жизни людей, поэтому он обречен на гибель.

Джон хотел остановить поток этих беспощадных слов, но не знал как.

– Человечество должно снова предаться мудрости природы, иначе оно вымрет. Это единственный путь, синьор Фонтанелли, – продолжал Йозеф Фален. – Но мудрость природы жестока. В ней нет места пацифизму и религиям сострадания, она знает лишь закон сильнейшего. Сильный подчиняет себе слабого и этой победой доказывает свое право на жизнь. В Третьем рейхе речь шла не о том, чтобы просто победить, речь шла о том, чтобы улучшить самих людей, речь шла о том, чтобы обеспечить дальнейшее существование вида. Понимаете? Дальнейшее существование вида, вот что было целью. Именно ее преследуете и вы…

– Один вопрос, синьор Фален, – перебил его Джон, и сердце его от волнения подпрыгнуло до самого горла. – Сами вы мало похожи на воплощение здоровья и полноты сил. Но вы имеете возможность жить здесь, за вами ухаживают – ведь вы ничего не имеете против этого, или я вас неправильно понял?

Йозеф Фален подкатился к нему на своей каталке так близко, что Джону чуть не стало дурно от запаха из его рта, и прошипел:

– Я издеваюсь над ними всеми, и эти скоты все терпят. Я плюю на их жалкое сострадание, и они это сносят. Значит, ничего другого они не заслуживают. Рабские натуры, все поголовно!

– Буду знать. И не желаю больше терпеть это. – Джон встал и отступил назад. – Я не рад, что познакомился с вами, синьор Фален, и я надеюсь, что мы больше не увидимся. Благополучной смерти. – И он вышел, и позднее ему пришлось признать, что в это мгновение ему было все равно, последует ли за ним Урсула.

Но она выбежала за ним, и он обнял ее и почувствовал, как она дрожит. Они услышали смех старика и слова, которые он прокричал им вдогонку: