– Эй, – крикнул он, – а ты когда-нибудь видела такую защиту от посторонних глаз?

Выключатели, надежно защищенные от брызг, располагались вдоль всего бассейна. Он нажал одну из кнопок, и, как по волшебству, стеклянные стены, выходящие в сад, стали непрозрачными. Это был последний крик технологических новшеств и стоил оглушительных денег.

Урсулу это потрясло:

– Что это было?

– Пьезо-чего-то, я забыл название. Пока идет ток, стекло непрозрачно, но свет по-прежнему пропускает.

– Прекрасно, но зачем?

– Ну, – осторожно сказал Джон, – чтобы никто тебя не видел. Например, мы могли бы плавать голыми. Если захотим. Или… все, что угодно…

Она смотрела на него взглядом, значение которого трудно было истолковать.

– Я пока не чувствую себя здесь настолько у себя дома, чтобы… – сказала она и скрылась под водой. Надолго. Лишь размытое цветовое пятно скользило на глубине.

– Я сказал просто так, вообще, – пролепетал Джон и нажал кнопку, которая вернула стеклу прозрачность.

* * *

Можно было к этому привыкнуть. К элегантно накрытому к завтраку столу, к всегда свежим полотенцам, к четверти часа профессионального массажа перед душем. Помещения, в которых они на самом деле спали и жили, были обставлены добротно и со вкусом и как по волшебству всегда были чисто прибраны. К этому все-таки можно было привыкнуть.

А за бронированными стеклами машины был Лондон.

– Я уже два месяца не был в своем офисе, – сказал Джон и попросил ее поехать с ним и познакомиться с его партнером и управляющим фирмы Малькольмом Маккейном.

Она еще никогда не была в Лондоне, и в Великобритании тоже нет. Левостороннее движение доставляло ей некоторое неудобство, и она сосредоточилась на городских видах. Тут действительно можно было увидеть мужчин в цилиндрах, с зонтами-тросточками. А она-то всегда принимала рисованные картинки в своем школьном учебнике английского за карикатуры.

Имя Малькольма Маккейна было у нее, как у всякого другого жителя Земли, на слуху, как имя американского президента. Босс Fontanelli Enterprises, самого крупного концерна за всю историю. Человек с годовым жалованьем в сто миллионов долларов. Человек, которого половина всех экономических журналистов считала самым одаренным менеджером планеты, а другая половина – дилетантствующим выскочкой.

Но она никогда бы не узнала его, встретив на улице. Его почти никогда не показывали по телевизору. В газетных архивах, кажется, было только одно его фото – одно на всех. Ван Делфт рассказывал ей, что год назад одна австралийская экономическая газета хотела объявить Маккейна менеджером года, но он не допустил до себя репортеров и не дал интервью, так что намерение так и умерло.