– А вы мне понравились, Фонтанелли! Погодите, в один прекрасный день вы все сделаете как надо!..

Потом они свернули за угол коридора и уже не слышали его голос.

– Я больше не могу, – пробормотал Джон, обращаясь скорее к самому себе. – Если мне еще кто-нибудь предскажет, что я сделаю все как надо, я закричу…

* * *

– После войны он был приговорен к двадцати пяти годам тюрьмы, – рассказала Урсула по дороге к аэропорту. – Что, я думаю, было счастьем для моего отца, он рос беззаботно. Он был последним ребенком, два его старших брата погибли в последние дни войны.

– Я не понимаю, почему вы вообще с ним еще возитесь.

– Я тоже. Но отец не бросает его. Иногда я думаю, что он хочет ему что-то доказать этим. Может, что любовь сильнее ненависти, не знаю. Мне всегда было только противно, когда мы его навещали – в тюрьмах или больницах, и он терзал нас своими высказываниями.

Охранник аэропорта с приветливой улыбкой пропустил их машину к летному полю, где их самолет уже ждал наготове, чтобы отвезти их в Лондон.

– По мне, так можешь больше не навещать его, – сказал он.

* * *

Маккейн распорядился два часа ни с кем не соединять его по телефону. Он сидел, глядя на панораму свежеумытого октябрьским солнцем Лондона, откинув спинку кресла и задрав ноги повыше, держа на коленях папку с целым рядом неприятных для него цифр, и думал о том, как человечество будет умирать. По крайней мере, его бесполезная часть.

Естественно, в первую очередь голод. Голод дает тихую, незаметную смерть. Каждый год от голода умирают миллионы людей, это длится так давно, что уже не производит сколько-нибудь заметного впечатления на общественное мнение. Голодающие люди слишком слабы, чтобы затевать войны, – тоже аргумент в пользу голода как оружия.

Отрицательным пунктом было то, что голод, как показывают цифры, обусловлен не недостатком продовольствия, а недостатками его распределения. Люди умирают не оттого, что нечего есть, а оттого, что не на что купить еды. Придется провести переустройство международной логистики и структуры торговых отношений так, чтобы при этом ничего не изменилось. Еще труднее будет сделать это, не вызывая подозрений.

Это существенный минус. Почти критерий исключения.

Маккейн рассматривал диаграмму роста населения за последние две тысячи лет. Единственная впадина на этой постоянно ползущей вверх кривой была обусловлена эпидемией чумы в середине четырнадцатого века, которая выкосила треть европейского населения. А больше ничто не сказалось на росте, даже Вторая мировая война.

Эпидемия. Чума больше не рассматривается, с нею теперь легко справляются. Но СПИД выглядит неплохо, а? СПИД вызывается вирусом, а не бактериями, а против вирусов в арсенале медицины нет пока что почти ничего. СПИДу удалось – будучи практически незаразным, передаваясь только половым путем, – все-таки неудержимо распространиться. И с момента заражения до начала проявления болезни проходит достаточно времени, чтобы успеть заразить и других.