– Ну вот! Здесь вы у себя дома, миссис Шеннон.

Эмма не обратила внимания на довольную улыбку на лице Гранье. Она привыкла к тому, что французы обращаются с ней как с американкой, а американцы – как с француженкой, причем цель у всех была одна и та же: подчеркнуть недостатки второй стороны. Она в душе смеялась над этим и ни за что бы не отказалась от своей двойственности. Но здесь, на этом кладбище, она чувствовала невероятную гордость за отцовские корни.

– Жан-Филипп, подождите меня здесь! Я сейчас вернусь!

Она вышла из машины и быстрым шагом прошла несколько метров, которые отделяли ее от военного кладбища. Она никогда здесь не была, но много друзей в США рассказывали ей об этом месте в конце пляжа «Омаха», где сотни американцев полегли под обстрелом 6 июня 1944 года. Простор подстриженной луговой травы, привольно стоящие вязы, аллеи, украшенные розами, – она сразу почувствовала гордость за соотечественников. Здесь, начиная с самого входа, все казалось более просторным, не таким куцым, как во Франции. Эмма быстро пробежала по центральной аллее и остановилась перед полукруглым храмом. Она хотела найти Пьера, и как можно быстрее. Но откуда начать? В какой части кладбища он может оказаться?

Повсюду вокруг нее виднелись кресты на могилах. Почти десять тысяч – все белые. Эмма пошла по аллее, которая вела ее в глубь кладбища. Она не могла оторвать взгляда от крестов и шла вперед, глядя на них – впереди, сбоку, сзади. Прямота линий не нарушалась нигде. Даже сам сад, сказали ей однажды, если смотреть с неба, имеет форму безупречного латинского креста. Сад был строгим и в то же спокойным, как бы просящим прощения у Истории.

Эмма остановилась, почувствовав головокружение от невероятной тишины. Что они сказали бы друг другу, эти солдаты, если бы ожили? Смерть, подумала она, превратила их жизнь в судьбу. Эта мысль Мальро, на которую она писала в лицее реферат, всплыла у нее в памяти. Судьба тысяч молодых людей, солдат, – все хранилось здесь.

Здесь закончилась одна война. Эмма вдруг подумала, что сейчас начинается другая. Вызванная простым щелчком компьютерной мыши, но более разрушительная. Кто ее начал? В чем смысл этой борьбы? Разрушение экономического мира? Или, еще сложнее, системы ценностей, построенной на свободе личности и – хотят того французы или нет – защищенной, начиная с середины века, ее страной, США?

Замерев, он искала глазами Пьера. Куда пойти? Ни одной живой души не видно на зелено-белом шахматном поле. Она с трудом заставила себя идти среди крестов.

Ричард К. Вирт. Сержант, 323. рота 92, Иллинойс, 13 мая… Лерой Келли, Северная Каролина… Дунстан Перкинс, Нью-Джерси…