Умер его закадычный враг. И именно потому, что ее не стало, он открыл для себя другую, более глубокую истину. Нарине существовала за пределами его сознания. Уже давно она не участвовала в его внешней жизни. Но существовала где-то в ином месте. Там, куда он не заглядывал. За кулисами его собственной жизни. Жизни, в которой все решается, готовится, зреет. Месте, где все происходит само по себе, беспричинно, и о котором не задумываешься…

И тогда он осознал размеры катастрофы. Теперь, когда театр военных действий опустел, он понял, что проиграл сражение. Бесповоротно. Нет, Нарине не жила в нем, он сам умер вместе с ней, утратив всякую связь с действительностью и всякий смысл жизни.

Его размышления прервал звонок мобильного.

Но звонили не ему. Касдан почувствовал, что горько плачет. Прислушался. Звонок доносился из куртки Волокина, брошенной на другую каталку.

Он схватил мобильный, вгляделся в экран — понятно, что номер был ему незнаком. Не отвечая, он вынес телефон из комнаты.

Кто мог звонить парнишке в шесть часов утра?

58

58

Касдан поднялся по коридору под неодобрительными взглядами медсестер. В больнице запрещено пользоваться мобильными. Он толкнул вращающуюся дверь и оказался перед лифтами.

— Алло?

— Это Даламбро.

— Я Касдан, — сказал он, вытирая ладонью глаза. — В чем дело?

— А где Волокин?

— Он не может подойти. Я тебя слушаю.

Короткая пауза. Собеседник не ожидал, что придется говорить с Касданом.

— О'кей, — решился он. — Мне так и не удалось уснуть. Так что я покопался в вашей истории о чилийской секте.

Касдан подумал, что среди этого безумия им еще повезло. Остались люди, подобные Даламбро или Арно, которые мгновенно подхватывают сыскную лихорадку. И даже рождественские праздники им не помеха.

— Ты что-то нарыл?

— Думаю, да. Но это не секта, а автономная территория.

— Что?