Воздух был насыщен пылью, сыростью и запахом плесени. Айзенменгер никогда не бывал именно в этом морге, но он знал, как устроены другие. Он понимал, что находится в небольшом вестибюле, за которым, скорее всего за двойными дверями, располагается холодильная камера. Справа от него находилась запертая дверь, а слева — еще одна, с застекленным верхом. Он повернулся влево и заглянул в окно.

За дверью находился практически пустой кабинет, в котором стояли лишь стол и обшарпанная картотека.

Он свернул к правой двери, догадываясь, что за ней может находиться человек с очень острым ножом, терпеливо дожидающийся его появления. За дверью тянулся очень узкий коридор — ни сумасшедших, ни света в нем не было. Правое его ответвление заканчивалось тупиком, напротив располагались две двери, на одной из которых было написано «Мужчины», а на другой — «Женщины». А слева находилась еще одна дверь. И Айзенменгер понял, что это вход в секционный зал.

Он тяжело сглотнул, ощутив вкус страха.

Она там.

Он двинулся вперед, стараясь ступать медленно и осторожно, но чувствовал, что его шаги, невзирая на все усилия, звучат настолько громко, что могут разбудить спящего Морфея, даже если у того уши заложены серными пробками. И тут он услышал за спиной шум, от которого его словно пронизало электрическим током, а сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Издали до него донесся то ли шепот, то ли шипение:

— Джон?

Беверли.

Он секунду помедлил.

Подойдя к дверям секционного зала, он остановился и прильнул к ним ухом. Ничего.

Дверная ручка была шершавой, словно ее протерли наждачной бумагой. Он нажал на нее и толкнул дверь. Из щели на него пахнуло холодом.

Как в могиле.

Единственное, что он смог разглядеть, это нагромождение стульев и стоек для капельниц. Он раскрыл дверь чуть шире. В поле зрения возник один секционный стол, за ним — другой.

Ко второму была привязана обнаженная Елена, голова у нее была приподнята, глаза широко раскрыты. Ее рот был чем-то заткнут. Айзенменгер тут же ринулся к ней, собираясь окликнуть ее по имени.

Но тут дверь захлопнулась, и в него вонзился нож. Айзенменгер не смог сдержать крик.

«Ну, на этом стандартную процедуру можно закончить».