Одиннадцать пятьдесят девять.

– Ну, сегодня он определенно не появится, – предсказывает детектив по фамилии Пэрди, бойкая брюнетка из Стейтен-Айленда, всю ночь расчесывавшая шелковистые волосы.

– Может, он уехал в Гонолулу, – хмыкает Микки. – Я бы и сам не прочь.

– Ну что же, мальчики и девочки, полночь. Похоже, полковник Шеска был прав насчет…

И тут оживает рация. Голос агента ФБР с мягким алабамским выговором:

– У меня голубой фургон «форд» с красно-белым… массачусетский номер… выезжает на Манхэттен из туннеля Бруклин-Бэттери.

Воорт вспоминает агента, которого запомнил по вопросам на вчерашнем инструктаже: высокую большеглазую брюнетку, выпускницу Йельского университета, заявившуюся на совещание с ракеткой для сквоша и портфелем. Ее наблюдательный пункт в шестиэтажном здании юридической фирмы на Гринвич-стрит, откуда открывается великолепный вид на вестсайдское шоссе.

Она спокойна, как пилот истребителя «фантом», наблюдающий за приближением вражеских МиГов.

– Вижу погнутый задний бампер. Наклейки на бампере есть, но разобрать их не могу. Он поддает газу! Поворачивает на восток, на Парк…

Детектив Пэрди откладывает расческу.

– К нам.

Джек Лопес делает два шага к радисту, хмурится. Воорт и Микки бегут к двери.

Нет никакого резона оставаться здесь. На часах полночь, и если это тот фургон, рисунок Фрэнка Грина лишь так может обрести смысл.

За спиной они слышат крики из рации:

– Он проскакивает красный! Увеличивает скорость.

Они перепрыгивают через две ступеньки, из раций доносится треск, куртки остались на командном пункте. Если фургон будет так и дальше мчаться, он окажется на площади раньше их.

На Парк-стрит фургон не останавливается по приказу преследующей полицейской машины.

– Так Шеска сказал, что Грин не появится до завтра, да? – выдыхает Микки.

Воорт представляет себе, как кризисные команды лезут в «сломанные» грузовики за оружием, целятся с крыш, не стреляя пока на случай, если водитель окажется невезучим лихачом или пьяницей – просто человеком, оказавшимся в неподходящем месте в неподходящее время, нарушившим неподходящие законы.

На командном пункте рации будут стрекотать, как автоматы.