— Спасибо, Габриель, отличная работа. Как дела у Фади?

— Ее теперь зовут Мария, она работает уборщицей в церкви Святого Патрика, — с улыбкой ответил Габриель.

— Ладно, еще увидимся. — Я уже повернулся, чтобы уйти, но слова Габриеля остановили меня.

— У Халила какая-то серьезная цель.

Я обернулся.

— Он слишком сильно ненавидит кого-то, кто, по его убеждению, причинил ему зло, или оскорбил ислам, или надругался над Ливией. И он хочет отомстить лично.

— Так, продолжай.

Габриель на мгновение задумался.

— У арабов есть поэма, которая называется «Кровная месть».

— А разве это не любовная поэма?

— Это поэма о ненависти, мой друг. И конечно же, о кровной мести.

— Понятно.

— Араб может проявить чудеса храбрости во имя Аллаха и иногда во имя своей страны. Но очень редко во имя чего-то абстрактного, вроде политической идеи и даже политического лидера. Арабы часто не доверяют своим лидерам.

— Тут я согласен с арабами.

— Но есть еще кое-что, что по-настоящему движет арабами. Это личная вендетта. Понимаешь? Как у сицилийцев.

— Понимаю.

— Скажем, если ты убил моего сына или отца, либо изнасиловал мою дочь или жену, то я буду преследовать тебя всю свою жизнь, буду убивать всю твою родню, пока не доберусь до тебя.

— Я подозревал, что босс моей бывшей жены спит с ней. Я послал ему ящик шампанского.

— Арабы так не поступают. Ты меня слушаешь?

— Да, слушаю. Значит, это может быть кровная месть. Вендетта.