Когда Валентина Герасимовна заползла под горящую сцену, ею владела одна прямая как столб несгибаемая идея — погасить разгорающийся огонь и спасти дочку. Она не думала ни о чем другом, ее сознание сжалось в маленькую горошину: спасти, спасти, спасти!

Она затравлено металась в тесном подполье, сбивая тут и там, поднимающиеся языки пламени. Но бензин сделал свое дело. Огонь уже охватил широкую полосу старых иссохших досок и не собирался сдаваться. Обжегши руку, женщина больно стукнулась головой о верхнюю балку и на мгновение потеряла сознание, а когда пришла в себя, с ужасом увидела пылающую одежду, и уже не помня ничего, стремглав вырвалась наружу.

Сбив остатки огня, посмотрев, во что превратилось ее нарядное алое платье, она с удивлением услышала громкую музыку танцплощадки, очнулась, как от сна, и вспомнила, ради чего здесь оказалась. С нарастающей злобой она припомнила все, что произошло здесь совсем недавно.

Гениальный план, который успешно начала осуществлять. И того ненавистного парня, который спутал все карты. Ее обуяла дикая ярость, требовавшая немедленного выхода!

Она увидела, как какая-то девушка, одетая во все красное, стоявшая неподалеку снаружи танцплощадки, обернулась, посмотрела на нее, удивилась, видимо узнав, и направилась к ней с глупым недоумением на лице. Валентина Герасимовна ее тоже узнала и порадовалась этому подарку судьбы.

Это была Наташа.

Потоптавшись внутри танцплощадки среди веселых и возбужденных компаний, и с горечью убедившись, что все ее сторонятся, и никто не хочет с ней ни танцевать, ни разговаривать, Наташа тихо удалилась и неприметно прошла мимо задумавшегося Сашки Евтушенко. Тоже хорош джентльмен, вроде как пригласил на танцы, а сам — в сторону, как и все.

Ей не хотелось, чтобы парень заметил едва сдерживаемые слезы горькой обиды на непонятную и незаслуженную несправедливость. Она хотела побыть одной, чтобы никто не видел ее состояния и не вздумал смеяться над ней. Она ушла на темную сторону танцплощадки, туда, где не было дорожек, и росли густые кусты. Здесь она могла дать волю чувствам и от души, как в детстве, не стесняясь, выплакаться.

Когда слезы закончились, а платок вымок насквозь, она с удивлением узнала в возникшей рядом невесть откуда обгоревшей и растрепанной женщине маму Лизы. Наташа невольно направилась к ней, чтобы предложить свою помощь.

Валентина Герасимовна смотрела, как приближается одна из ненавистных девок, что-то лопочет и спрашивает. Клокочущая злость взметнулась в ней с огромной силой, наполнив мышцы неуправляемой энергией. Она в ярости схватила девчонку за волосы, пригнула к земле и потащила к дыре под сценой. Девчонка, как и все предыдущие доверчивые дурочки, не ожидала нападения и сопротивлялась слабо. Но перед самой огненной топкой хрупкая фигурка вдруг напряглась, уперлась и завизжала.