– Вам известна эта степень?

– Думаю, что да, известна.

– Следовательно, сперма и следы противозачаточной мази имеют для вас, как для специалиста, первостепенное значение? – повторяет Сэнди.

Кумачаи пожимает плечами и соглашается.

– Доктор Кумачаи, вы принимаете во внимание то обстоятельство, что в квартире мисс Полимус не обнаружено никаких противозачаточных химикатов? Вы знакомы с показаниями детектива Грира?

– Мое мнение основано на вещественных доказательствах. Мне не нужны подсказки.

– Но вы знакомы с его показаниями?

– Я слышал о них.

– Вас, специалиста, не тревожит тот факт, что ваше мнение основано на наличии препаратов, которые не обнаружены среди вещей жертвы?

– Почему он должен меня тревожить?

– Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.

– Нисколько. Мое мнение основывается на вещественном доказательстве.

Сэнди пристально смотрит на Мясника.

– Не знаю, откуда появился этот препарат, мистер Стерн. Не знаю и не хочу знать, где эта дама хранила такие вещи. Результаты анализа налицо.

– Верно, налицо.

– Значит, вы допускаете такую возможность?

– Что в сперме преступника, которую вы послали на анализ, содержался противозачаточный препарат? Да, сэр, мы все это допускаем.

Сэнди прохаживается взад-вперед. Я не понимаю, на чем Сэнди хочет подловить Кумачаи. Если бы тот не задал последний вопрос, я был бы готов поспорить, что сам препарат установлен ошибочно.

– Скажите, сэр, – говорит Сэнди, – во время осмотра трупа вы не обнаружили противозачаточного колпачка – я не ошибаюсь?

– Я уже не помню.