– Это было бы бессмысленно?

– Абсолютно.

– Не можете ли вы, как судебный эксперт, предположить какую-нибудь причину, в силу которой такая женщина все же прибегает к предохранительному средству?

– Вы имеете в виду женщину, у которой менопауза?

– Я имею в виду женщину, точно знающую, что не способна забеременеть.

– Никакой медицинской причины я не вижу.

Сэнди обращается к Ларрену:

– Ваша честь, могу я просить стенографистку отметить последние пять вопросов и ответы на них, чтобы она зачитала их суду в случае необходимости?

Кумачаи медленно оглядывает зал, смотрит на судью, стенографистку, хмурится. Чувствует, что ему готовят какую-то западню. Стенографистка прикрепляет к листку скрепку.

– Вы, как специалист, не считаете, что Каролина Полимус знала, что беременность ей не грозит?

Кумачаи наклоняется к микрофону, прежде чем ответить.

– Не считаю.

– Не торопитесь с ответом, доктор Кумачаи. В те две недели вы произвели восемнадцать вскрытий. Может быть, вам стоит заглянуть в свой рабочий дневник?

– Я уверен, что жертва использовала какое-то противозачаточное средство. Вы это сами признали.

– Я повторяю, сэр, что мы оба признали результаты анализа спермы, которую вы – и никто другой – послали химикам.

Сэнди подходит к Джейми, и тот тут же протягивает ему нужный документ. Копию он кладет на стол обвинения, а оригинал подает Кумачаи.

– Вы узнаете свои записи о вскрытии тела мисс Полимус?

Кумачаи перелистывает несколько страниц.

– Подпись моя, – говорит он.

– Не будете ли вы так любезны зачитать суду помеченный абзац? – Сэнди оборачивается к Нико: – Это на второй странице.