— Встать! Сесть!

Ты пытаешься выполнять команды, а тебя нещадно молотят кулаками и ногами. Иногда я впадал в полубессознательное состояние всего после нескольких тычков, иногда оставался в сознании, учащенно дыша и регистрируя боль. Иногда меня били отрезком резиновой трубы по почкам и спине, что было страшно больно. Мое тело превратилось в сплошное кровавое месиво, но хуже всего было слушать то, что происходит в камере Стэна или Динджера. И не потому, что я беспокоился за своих товарищей, — я все равно ничем не мог им помочь, а они были ребята крепкие и выносливые, — а потому, что это означало: скоро придет и мой черед.

Один раз ради разнообразия допрос начался довольно любезно.

— Ты ведь в ужасном состоянии, Энди, разве не так?

— Да, я в ужасном состоянии.

Мои губы настолько распухли от ссадин и ран, что я говорил с огромным трудом.

— Как твои зубы — кажется, с ними у тебя уже были какие-то проблемы?

— У меня сломано несколько коренных зубов. Они очень сильно болят. — Я продолжал разыгрывать из себя забитого дурачка. Впрочем, тут мне и играть особенно не приходилось. Зубы причиняли мне невыносимые мучения; это была самая сильная зубная боль, какую я когда-либо испытывал, и даже еще сильнее.

— Я договорился, чтобы этим вопросом занялись, — ласково продолжал Голос. — У нас здесь есть зубной врач. Нужно добавить, он девять лет проработал в одной известной лондонской клинике. Он один из лучших.

Мне сняли с глаз повязку. Появился зубной врач, весело бросивший мне: «Привет, Энди!» Он попросил меня открыть рот пошире и уверенно заглянул в него. Сочувственно кивнув, врач достал из сумочки инструмент.

— Энди, пожалуйста, еще раз открой рот пошире, — на безукоризненном английском произнес он. — Боже мой, как же все плохо, но я сейчас с этим разберусь.

У меня появились кое-какие подозрения, однако я все равно ничего не мог поделать. Я открыл рот как можно шире, и этот долбаный член что есть силы вцепился щипцами в обломок зуба и резко его крутанул.

Я завопил от боли. У меня изо рта хлынула кровь.

— Неужели ты полагаешь, что мы действительно собираемся тебе помочь? — рассмеялся Голос. — Неужели ты думаешь, что мы собираемся тебе помочь, мерзкая куча дерьма? Пойми, мы можем просто бросить тебя подыхать, ты нам не нужен. Как ты думаешь, Энди, кто тебе поможет? Ваше правительство? Не думаю, что ты веришь в это всерьез. Джону Мейджору нет никакого дела до таких испражнений, как ты. Нет, Энди, кроме тебя самого тебе больше никто не поможет. Ты глупый, глупый обманутый дурачок, и сейчас тебе предстоит расстаться один за другим со всеми своими зубами.