— Вы хотели сказать «на звонки», не так ли? — холодно произнесла Алисия. — Вы звонили мне пять раз за последние три дня, что с юридической точки зрения можно квалифицировать как приставание.

— Прошу меня извинить. Просто мне очень нужно поговорить с вами. Но прежде всего позвольте выразить свои соболезнования в связи с кончиной вашего отца.

— Благодарю вас. Однако всякий разговор, начинающийся со слов «прежде всего», предполагает наличие следующего пункта, который и является главным.

— Справедливо замечено, — согласился Джек.

— И я знаю, о чем пойдет речь во второй части этого разговора, — сказала она. — Извините, но я не хочу ее видеть.

Джек отошел от прилавка, где толпились клиенты, и нашел уединенное место под большим тенистым дубом, чьи могучие корни вздыбили асфальт в этой части улицы. Он пытался найти нужный тон и нужные слова, чтобы убедить молодую женщину в ее неправоте, стараясь при этом избегать назидательности.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы изменили свое мнение.

— Я понимаю, какие чувства вами движут. Но неплохо было бы взглянуть на это дело и с моей точки зрения.

— Я изо всех сил пытаюсь сделать это, но у меня что-то плохо получается.

— Неудивительно. Простого ответа здесь нет и быть не может.

— Но ведь нет и ничего сложного. Просто скажите, почему вы не хотите ее видеть — и все. Обоснуйте свое решение.

— Значит, правды жаждете? Хотите, чтобы я пустилась с вами в откровения?

— Когда ничего другого не остается, обычно высказывают то, что наболело.

В ответ Джек услышал тяжелый вздох.

— А правда заключается в том… — начала было Алисия, но замолчала, словно собираясь с силами. — Правда заключается в том, что есть вещи, касающиеся моей семьи, которые я не хочу знать.

— Алисия, боюсь показаться вам бесчувственным болваном, но должен заметить, что некоторые плохие вещи рано или поздно выйдут на свет, и тут уже ничего не поделаешь. Это неизбежно. Как-никак мэр Мендоса был человеком публичным. И какое бы решение вы ни приняли, помните, что его секреты не умерли вместе с ним.

— Я сейчас говорю не об этой семье. Я имею в виду свою биологическую семью.

— Что-то я не совсем вас понимаю.

— Мои мать и отец исчезли в секретной тюрьме, предназначенной для людей, подозревавшихся в подрывной деятельности.

— Да, я знаю об этом.