– Какой журавль? Что ты придумываешь?

– Ну дядя Саша! Ничего я не придумываю – во-о– он там. Где облако-великан.

Вика близоруко прищурила глаза, но все равно ничего не увидела. А Сашка… Сашка увидел вдруг маленькую, почти неразличимую парящую птицу. Подумал: ястреб? А потом понял… все понял.

Он сказал: а ну– ка, Вика, бинокль принеси мне.

По его напряженной интонации Виктория о чем-то догадалась, но не стала ничего спрашивать и быстро ушла в дом. Через тридцать секунд вернулась с шестикратным полевым биноклем. Студент поднес его к глазам, покрутил барабанчик настройки… Некоторое время он шарил по облакам и не видел этой проклятой «птицы». И хотелось верить, что нет ее, нет. И не было. Что она просто почудилась. Александр медленно вел бинокль по кругу, по лохматым облакам. И нашел.

Серая «птичка» медленно плыла на фоне серого облака. Студент видел даже крюк у нее на носу и блестящий глазок объектива.

Николай подошел к двери, начал стучать. Голос из-за двери спросил:

– Чего буянишь?

– К начальнику отведи, заявление хочу сделать.

Недалеко от двери сидел сосед Николая, Леха Литр. Он метнул на Николая тяжелый неприязненный взгляд.

– Заявление? – спросил голос из-за двери.

– Важное, – ответил Николай и подмигнул Литру.

– Важное? – произнес голос за дверью. – Жди, сейчас вызову опера.

Было слышно, как «гестаповец» говорил в рацию: тут задержанный хочет сделать какое-то важное заявление.

Через минуту или две за дверью звякнул наручник, который сунули в пробой за неимением замка. Дверь распахнулась. На пороге стоял мордоворот в камуфляже, в каске и с автоматом, и «гестаповец» в штатском. Он внимательно смотрел на Николая.

– Ну?

– Родине хочу послужить, – сказал Николай. – А сигареткой не угостите, господин офицер? Зажигалка вот есть, – Николай щелкнул зажигалкой, – а сигарет нету.

– Если чего путное сообщишь – получишь пачку… Шагай.

Николай вышел на крыльцо. Светило осеннее солнце, в десяти метрах стоял «Джедай». Николай посмотрел на солнце, потом обернулся к соседу: