– Прощай, Алексей Василич.

Литр бросил: шкура, – и презрительно сплюнул под ноги. Мордоворот захлопнул дверь, звякнул наручниками. Николай спустился по ступенькам. Опер слегка подтолкнул в спину: шагай. Когда поравнялись с «Джедаем», Николай остановился и запустил левую руку под куртку.

– Давай, давай, – снова подтолкнул «гестаповец». Николай метнулся к «Джедаю». Он вырвал из-под куртки бутылку с керосином, изо всей силы ударил ее о фюзеляж.

– Эй! – оторопел опер.

Бутылка разбилась вдребезги, оскалившимся донышком Николай до кости рассадил кисть. Боли не почувствовал.

– Сука! – закричал опер.

Николай щелкнул зажигалкой. На черной шкуре «Джедая» вспыхнуло глоубоватое пламя. Подбежал опер, ударил Николая по голове, опрокинул в грязь и навалился сверху.

Дервиш опустил бинокль и сказал:

– Не зря, значит, «заготовители» в Петровке крутились. Прав был Николай.

– Что будем делать, Евгений Василич? – спросил Братишка. Дервиш вытащил сигару из кармана пиджака. Понюхал. Сунул в карман и только после этого прознес:

– Давайте вместе подумаем.

Солнце в небе закрыло темной снеговой тучей, спустя несколько секунд над озером начался снегопад.

«Сынок» проехал заросшее лесом начало мыса, остановился за большим камнем, на телескопической стойке приподнял камеру. Впереди лежало почти голое пространство с редким стелющимся кустарником и камнями. А за ним стояли две высоченные сосны в островке можжевельника.

Петельников связался с полковником Спиридоновым:

– Мыс заблокирован.

– Хорошо. Но учтите, что из-за снегопада нам придется отозвать «скаут».

– Понял. Не страшно. «Сынок» уже на мысу, и стоит так, что проскочить мимо него незамеченным невозможно. Не уйдут.