— Да, поблагодарить вы можете. Но не думаю, что ваш спаситель — я.

Я вспомнил глаза Айры, его решимость убить меня. Йорк это тоже видел. И спас меня скорее голос Люси, чем пистолет Йорка.

Детектив отбыл. В больничной палате я остался один. Если на свете и есть более тоскливые места, то я таких не знаю. Я подумал о Джейн, моей храброй, мужественной Джейн, которую приводило в ужас только одно — одиночество в больничной палате. Я оставался с ней на ночь. Спал на кресле, которое раскладывалось, превращаясь в самую неудобную кровать на земле. Только тогда Джейн дала слабину — в первые две недели, проведенные в больнице. Она схватила меня за руку и, прилагая все силы, чтобы изгнать из голоса отчаяние, прошептала: «Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну».

Я не оставил. Тогда. Это произошло гораздо позже, когда она вернулась домой, где и хотела умереть, потому что сама мысль о возвращении в такую вот больничную палату убивала…

Теперь пришла моя очередь. Я лежал в палате один. Меня это особенно не пугало. Моей жизни ничто не угрожало. А если бы? Кто оказался бы рядом в критический момент? Кого бы я, открыв глаза, хотел увидеть у больничной койки? Прежде всего в голове сверкнули два имени: Грета и Боб. Когда в прошлом году я полоснул себе ножом по руке, Боб отвез меня в больницу, а Грета взяла на себя заботы о Каре. Они были моей семьей, единственными оставшимися у меня близкими родственниками. Но теперь наши пути разошлись.

Я вспомнил, что в последний раз лежал в больнице в двенадцать лет. После ревматической атаки. Такое и в те времена случалось редко, сейчас — еще реже. Я провел в больнице десять дней. Ко мне приходила Камилла. Иногда она приводила с собой подружек, поскольку знала, что меня это отвлечет. Мы много играли в боггл.^[48] Мальчикам Камилла нравилась. Она приносила с собой кассеты, которые они записывали для нее, и в палате звучала музыка таких групп, как «Стили Дэн», «Супертрэмп» и «Добби Бразерс». Камилла говорила мне, какие группы — классные, а какие — отстой, и я равнялся на ее вкус, как на Святое Писание.

Страдала ли Камилла в ту ночь?

Этот вопрос не давал мне покоя. Что с ней сделал Уэйн Стюбенс? Связал ее и мучил, как Марго Грин? Она сопротивлялась, и он изрезал ее ножом, как Дуга Биллингэма? Похоронил ли он ее живой, как тех своих жертв в Индиане и Виргинии? Какую боль пришлось вытерпеть Камилле? Насколько мучительной была ее смерть?

А теперь… возник новый вопрос: неужели Камилле удалось выбраться из леса живой?

Я подумал о Люси. Подумал, что она испытывала, наблюдая, как любимый отец пускает себе пулю в рот, гадая, почему так вышло. Мне хотелось быть с ней, что-то сказать, как-то утешить.