– Вероятно, потому, что годы моего полового созревания прошли не слишком удачно. Я понимаю, что такое отложенное вознаграждение.

– Ага, так вот что тебе нужно от наших отношений? Благодарности? В самом конце?

Майкл внезапно становится очень серьезным.

– Я так далеко не заглядываю, о'кей? Я даже не знаю, хватит ли у тебя здравого смысла на настоящие отношения. Просто ты мне нравишься. И всегда нравилась. Я думаю, что ты очень красивая. Но это видно всем. Я просто хочу сказать, что ты можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь, и не беспокоиться, что придется расплачиваться за это.

Почему-то я ему верю.

– Отлично, договорились. А теперь покажи мою спальню.

– Сама найдешь, не маленькая. Все, что тебе нужно знать, это то, что она наверху. Заблудиться трудно.

Широкая улыбка расплывается у меня на лице. Прежде чем она успевает увянуть, я поворачиваюсь и выхожу в холл, где находится лестница на второй этаж. Я помню расположение комнат в доме еще с тех пор, когда он принадлежал Хемметерам. Когда я ставлю ногу на вторую ступеньку, до меня доносится голос Майкла.

– Утром я должен буду уйти на работу, – говорит он, входя в холл. – Но я собираюсь оставить «форд» в твоем распоряжении.

– А на чем поедешь ты?

– У меня есть мотоцикл.

– Мотоцикл?

– Это тебя удивляет?

– В общем-то… – С губ у меня срывается какой-то странный, незнакомый смех. – У тебя есть самолет и мотоцикл. Наверное, для меня это ассоциируется с людьми определенного типа. Но ты как-то не похож на них.

– Не следует доверять стереотипам.

– Один-ноль в твою пользу.

Он делает шаг в сторону кухни.

– Я оставлю ключи на столике.

Я уже поднимаюсь по лестнице, когда понимаю, что одна его фраза не дает мне покоя с тех пор, как я ее услышала.

– Майкл, ты только что сказал… почему матери молчат о том, что в их домах совершается насилие над детьми…