Он, не колеблясь, убьет меня по тем же соображениям.
– Он когда-нибудь говорил тебе что-нибудь подобное? – спрашиваю я. – Он угрожал тебе?
– Нет, – тоненьким и жалким голоском отвечает мать. Но внезапно глаза у нее начинают дико сверкать. –
Мать говорит шепотом, как насмерть перепуганный ребенок, и от звука ее голоса у меня по спине бегут мурашки. Я снова успокаивающе обнимаю ее.
– Я знаю, что ты его боишься. Но я не боюсь. Для нас с тобой лучшая защита – правда. А правда лежит в папином гробу.
В глазах у нее мелькает огонек.
– Почему ты так думаешь? Что может рассказать тебе тело Люка?
– Я сама толком не знаю. Может быть, ответ подскажет Лена. В моем сне папа пытался что-то сообщить о Лене, и я должна узнать, что именно.
– Ты и вправду в это веришь? Что он пытался поговорить с тобой?
– Нет. Я думаю, что видела что-то в ту ночь, когда умер папа. Видела, но потом подсознание заблокировало это воспоминание. И я не вспомню, что это было, пока гроб не откроют и я не загляну в него. Может быть, не вспомню даже тогда. Может быть, для этого потребуется повторное вскрытие. Но, мама… я не смогу ничего этого сделать без твоей помощи.
Она смотрит на стол, и в глазах ее отражается страх. Но и что-то еще.
– Люк был славным парнем, – бормочет она. – Ему пришлось многое пережить на войне, и это его изменило, и не в лучшую сторону, но прикончила его все-таки наша семья.
Я жду продолжения, но она молчит.
– Мама, ты мне поможешь?
Когда она наконец поднимает глаза и встречается со мной взглядом, я вижу в них то, чего никогда не видела ребенком.
Мужество.
– Говори, что я должна сделать, – шепчет она.