– Столько же, сколько и ты.
Она с сомнением смотрит на Майкла.
– Некоторых вещей лучше не знать, доктор. Почему бы вам не вернуться к машине?
Майкл смотрит на меня, и я утвердительно киваю.
Когда он уходит, Пирли встает перед коляской и смотрит мне в глаза со всей строгостью и суровостью, обретенными за долгие годы жизни.
– После того как ты оставила меня на острове, я некоторое время пробыла у Луизы Батлер. Но все не могла успокоиться и нервничала. Потом отправилась прогуляться. Остановилась я только на другом берегу озера. У большого дома.
Она имеет в виду резиденцию моего деда, местную достопримечательность, спроектированную А. Хейз Тауном.
– Я, прежде чем опомнилась, успела перевернуть в доме все вверх дном. Я по-прежнему искала фотографии, понимаешь? Я знала, что они должны где-то лежать. – Она вздыхает и смотрит в землю. – В общем, я нашла их. Они лежали в книге с вырезанными страницами, одной из сотен в библиотеке, которая там хранится. И они были очень плохими, дитя мое. Намного хуже тех, на которых вы с Энн сняты в плавательном бассейне.
– И что на них было?
Пирли морщит нос, словно от запаха гнилого мяса.
– Все. Мне было тошно даже смотреть на них. Мне пришлось воспользоваться ванной, я начала плакать и никак не могла остановиться. А потом я услышала какой-то звук.
– Это пришел дед?
– Нет. Джесси.
– Джесси Биллапс? Он видел эти фотографии?
Пирли кивает, и на лице у нее написаны тревога и беспокойство.
– Это были не просто фотографии каких-то посторонних детей. Оказывается, там были и снимки детей, которые жили на острове. Джесси узнал их. Там были дети тех родителей, которые до сих пор живут на острове.
– Боже мой! И что он сделал?
– Он выругал меня. А потом забрал фотографии и ушел.
– Что случилось дальше, Пирли? Что он с ними сделал?
– Он показал снимки кое-кому из мужчин на острове. Отцам тех детей. Понимаешь, женщины знали о докторе Киркланде, как я и подозревала. Некоторые из них, во всяком случае. Но никогда и ничего не рассказывали мужьям. Но теперь