— Картины он вернул уж точно не потому, что раскаялся в своем поступке.

Жюльетт аккуратно сложила картины и хотела упаковать их в ту же бумагу, в которую они были завернуты, но вдруг заметила конверт. Внутри конверта она нашла два билета на самолет: Рим — Мюнхен, «Алиталия», рейс АЦ 434, вылет из Фиумицино в 17:30 17 марта.

— Но это же сегодня! — Бродка взял билеты у Жюльетт и стал рассматривать их с такой тщательностью, словно они могли оказаться подделкой.

— Вот как. Они хотят от нас избавиться, причем немедленно.

— И что нам делать?

— Думать, — сухо произнес Бродка, присел на краешек кровати и уронил голову на руки. Жюльетт беспомощно смотрела на него.

Наконец она сказала:

— Если я приду в Мюнхене к прокурору и скажу, что оригиналы работ нашлись и что некий таксист привез их в наш пансионат, мне никто не поверит. Меня только по-настоящему заподозрят.

Бродка рассмеялся, и в его смехе слышалась беспомощность.

— Ты совершенно права, любимая. Кроме того, я вполне допускаю, что за этим якобы жестом великодушия кроется какая-то дьявольская хитрость.

— Но картины настоящие. Это действительно оригиналы.

— Все может быть, — ответил Бродка. — Вопрос только в том, какую цель преследуют Фазолино и его люди, возвращая их тебе…

— Даже не представляю. Но если уж они прилагают обратные билеты, то это значит, что они хотят избавиться от нас.

— Именно это меня и смущает. Очевидно, решение проблемы ближе, чем мы полагаем.

Жюльетт швырнула билеты на стол.

— Все это можно рассматривать как угрозу: «Вот, мол, ваши украденные картины. Теперь нет никакой надобности копаться в наших делах и что-то вынюхивать. Убирайтесь вон».

— Хм… — Бродка поднял глаза на Жюльетт. — По-моему, ты забываешь, зачем здесь я.

В тот же миг раздался телефонный звонок. Жюльетт сняла трубку. На другом конце провода послышался чужой голос.

— Вы получили картины? — спросил мужчина на ломаном немецком языке с сильным итальянским акцентом.

— Да.