— Можно было и прикарманить всю выручку…

Смоленски, хорошо расслышавший замечание Шперлинга, вскочил, ткнул пальцем в кардинала курии и закричал:

— Бельфегор, я требую, чтобы вы взяли свои слова обратно! В противном случае с этого момента я считаю себя вашим врагом.

Напыщенные слова Смоленски вызвали у Шперлинга улыбку.

— Слушайте, Асмодей. Я не утверждал, что, устраивая эту сделку, вы собирались набить себе карманы. Я только хотел намекнуть, что такая возможность существует всегда…

— Я не позволю этого! — ярился Смоленски. — Даже вам, Бельфегор! Я — государственный секретарь Ватикана!

— Хорошо хоть, что пока не сам Господь Бог… — отмахнувшись, с иронией произнес Шперлинг.

Прежде чем ссора вышла из берегов, кардинал Пьетро Садона, ультраконсервативный префект богословской конгрегации, взял слово и призвал собравшихся соблюдать единство духа.

— Братья, — по-латински обратился он к членам тайной организации, широко раскинув руки, — избегайте раскола, поскольку только вместе мы сможем достичь нашей великой цели. Взываю к вам, не впутывайте сюда свои личные дрязги!

Государственный секретарь потушил сигару о край стола и, сунув окурок в карман пиджака, со всей серьезностью произнес:

— Если вы считаете меня недостойным доверия большинства, то я охотно уступлю свой стул за этим столом.

Заявление его преосвященства вызвало беспокойство среди присутствующих, поскольку они приняли слова Смоленски за чистую монету. На самом же деле эта мысль была для Смоленски столь же невообразима, как и вознесение живой Девы Марии на небо.

В любом случае кардинал курии Шперлинг оказался в западне, поэтому ему пришлось выдавить из себя извинение, сказав, что он даже в мыслях не хотел обидеть Асмодея.

— А теперь к делу!

Государственный секретарь развернул на столе план Ватикана с какими-то пометками. Одетые в черное мужчины с любопытством склонились над ним. Смоленски обвел пальцем площадь Святого Петра.

— Операция «Urbi et orbi» начинается ровно за две недели до Пасхи, то есть послезавтра, вот в этом месте. Палец Смоленски остановился в левой части колоннады, как раз на седьмой паре святых на балюстраде. — В ночь на страстное воскресенье святые номер тринадцать и четырнадцать отправятся на небо с помощью взрыва. Мне очень жаль, но иначе никак нельзя. В понедельник рабочие уберут развалины и установят в том месте леса с двумя платформами, друг над другом. Все это должно создать впечатление, что мы немедленно начинаем реставрацию скульптур. На самом же деле нижняя платформа послужит для установки автоматического оружия. Этим вопросом занимается мой секретарь Польников. Он расскажет обо всем подробно. Польников заслуживает доверия. Я ручаюсь за его надежность.