— Кто вы такие? — прошептал он, глядя на нас не то с удивлением, не то с ужасом. — Кто вы такие?…
— Ответьте, — настаивал Дик.
— Тайна в картинах Леонардо, вы слышали об этом и, наверное, не один раз, — тихо прошептал Винченце. — Вот эта тайна.
И странный синьор показал нам на улыбку.
— Она меняется со временем? — спросил Дик, пристально глядя в глаза синьору Винченце. — Это вы хотите сказать?
— Кто же ведет вас, что вы видите все? — шептал потрясенный Винценце. — Действительно, Леонардо применил специальную технику, особенный состав грунта под губами Джоконды, со временем он пришел в движение и изменил положение слоев краски. Она начала улыбаться на рубеже XX века, как раз когда все пророчества Леонардо стали сбываться, а его чудо-машины стали явью. Приорат решил спрятать оригинал.
— Но почему такая улыбка? Почему такая?! — не унимался Дик. — Она… Она… Она дурашливая!
Синьор Винченце побледнел.
— Вы знаете, к чему приводят близкородственные браки? — спросил он, и казалось, что он задает этот вопрос словно бы в последний раз, экзаменуя Дика.
— В этом случае велика вероятность генных мутаций, — ответил Дик. — От таких браков
— Ее называют Моной Лизой, — спокойно и теперь уже абсолютно уверенно говорил синьор Винченце. — Муж которой — мессере Франческо дель Джокондо — действительно хотел заказать художнику портрет своей супруги. Но нет никаких данных о том, что Леонардо принялся за работу. И главное — мессере Франческо ни разу не изъявил желание получить этот портрет, но если бы заказ был и Леонардо получил аванс за работу, то о претензиях заказчика было бы известно. Франциску I картина была продана как «портрет флорентийской дамы», а не Моны Лизы.
— Но как в таком случае Леонардо решился ее продать? — не поверил я. — Если все так, как вы рассказываете…
— Это только формально была продажа, — ответил синьор Винченце. — На самом деле, Франциск I просто выплачивал Леонардо пансион. Картина оставалась у великого магистра до самой смерти, никакой «передачи» Джоконды не было.