– Сегодня она хорошо выступала.

Терри не отвечала, чувствуя, как удручающе слушание действует на Пэйджита, – так много он поставил на карту. Они всегда просто работали вместе, стараясь не касаться того, что имело отношение к личной жизни, теперь же ей хотелось сделать что-то для него лично.

– Вы тоже хорошо выступали, – заметила она.

Он пожал плечами:

– Вы говорите так по доброте душевной. Я только с краю пощипал. Этого совершенно недостаточно.

Он кажется усталым, подумала Терри, а ведь сегодня только первый день.

– Но все равно, все это пойдет на пользу Марии, – ответила она. – Однако на перекрестном допросе вам не удастся добиться прекращения дела. Никто бы этого не добился.

– Давайте начнем, – говорила Шарп на телеэкране, – с тех фактов, которые мисс Карелли трактует, кажется, правдиво.

Терри мгновение смотрела на нее. Сказала спокойно:

– В чем же правда, хотела бы я знать.

Пэйджит откинулся на изголовье кушетки, глядя в холодный камин. Комната, освещаемая лишь светом уличных фонарей и прожектора у пальмы, была почти темна. И ничего нельзя было прочитать на лице Пэйджита. Наконец он проговорил:

– Я стараюсь не задаваться этим вопросом.

– Не хотите знать?

– Отчасти да. – Он повернулся к ней. – У меня странное ощущение, будто есть какая-то причина, по которой я никогда не узнаю об этом.

– А еще почему?

– Из практических соображений. – Он слегка улыбнулся. – Правда может пагубно повлиять на мою способность творчески подходить к защите клиентки.

– О мертвом, – спокойно заметила Шарп с экрана, – можно говорить что угодно.

– В забавные игры мы играем. – Терри вздохнула. – Речь идет не об истине. Речь идет о бремени доказательства и о правилах дачи показаний – что знает обвинение, могут ли они доказать это, можем ли мы это отвергнуть либо подвергнуть сомнению.

– Законам обычной человеческой морали это не вполне отвечает, – согласился Пэйджит. – Думаю, поэтому человек со стороны бывает разочарован – у него появляется ощущение, что это театр Кабуки, а не то место, где заняты поисками истины. Он, конечно, забывает, что в этой системе есть и другие точки отсчета и потому цивилизованное общество не старается покарать во что бы то ни стало. Если бы это было не так, мы плюнули бы на суд и стали бы вырывать у Марии ногти, добиваясь "правды". – Он помолчал. – Какой бы она ни была.

– В частности, – говорила Шарп, – доктор Шелтон считает, что прошло не меньше тридцати минут после смерти мистера Ренсома, прежде чем мисс Карелли решила расцарапать ему ягодицы.