Это убийство их воспламенило, и началась кровавая вакханалия. Несколько мужиков один за другим трахали стукачей через задний проход, в то время как один из них медленно и мучительно для жертвы отрезал ему яйца, то и дело приговаривая: «Ну как, нравится, когда не сам трахаешь, а тебя трахают, теперь тебе уже нечем будет трахаться, птенчик!» В финале — выстрел в лицо из дробовика, пуля в спину — из винтовки, одному из убитых даже проткнули висок железным прутом.

Со стукачами расправлялись по очереди. Это заняло много времени. После нескольких часов расправы истязателям, которые многие годы мечтали о таком дне, все это стало уже претить, но надо же довести начатое до конца! Больше всего повезло тем, кто подвернулся им под руку последними, этих счастливчиков прикончили в гангстерском стиле, пустив пулю в голову за ухом и отрезав напоследок член.

Затем наступило временное затишье, всем, даже самым отчаянным, понадобилась передышка. Но подспудное напряжение в этой наэлектризованной атмосфере осталось, почувствовать его мог только человек с наметанным глазом, который, как зверь, узнаёт о приближении землетрясения до того, как оно произойдет. Таким человеком оказался Одинокий Волк.

Встав с койки, он вышел из камеры, подошел к поручням и выглянул наружу. Отсюда просматривался почти весь тюремный корпус. Повсюду были видны люди. Одни разводили костры, другие мочились где ни попадя. Он понял: если ничего не предпринять, скоро воцарится хаос, анархия. Каждый будет сам за себя, на всех остальных ему будет плевать, и половина заключенных, считай, мертва, если не удастся навести порядок.

— Ты куда? — спросил Таракан.

— Пойду посмотрю, что к чему. Пошли вместе. Тогда мало кто захочет схлестнуться с нами.

Прошло уже достаточно времени, чтобы людей постепенно начал охватывать страх. Сначала стукачи, кто следующий? У каждого есть на кого-нибудь зуб, у каждого есть кто-то, с кем при первом удобном случае он хотел бы свести счеты. А теперь такой удобный случай представился каждому.

На лицах появились маски. Сначала одним пришла в голову мысль, как их сделать. Они раскроили простыни и, прикрыв лица кусками материи, рванулись по коридорам, размахивая оружием, словно щитами. Это увидели другие и подхватили идею — скоро маски были уже у всех. Пожары полыхали вовсю, от коптилок валил такой густой дым, что в пяти метрах ничего не было видно. То и дело кто-нибудь выныривал из-за этой дымовой завесы, и у тебя начинало тревожно сосать под ложечкой: кто это — торговец наркотиками, который осторожно приставал к тебе во дворе тюрьмы на прошлой неделе, потом стал утверждать, что ты хапнул у него товар, не заплатив, а теперь требует деньги? Или кто-нибудь из тех, кто заимел на тебя зуб, о чем ты не имеешь ни малейшего понятия? Парень, которого ты считал закадычным другом, на самом деле ненавидел тебя лютой ненавистью, а виной тому — миллион пустяков, высосанных из пальца.