— Формальности меня не волнуют, — отвечает Рэй, бросая на Хардимана взгляд в расчете на одобрение.

— Он хочет говорить со Всевышним, — говорит Хардиман. — Сейчас он хочет только этого.

— Я должен быть совершенно искренним с Иисусом Христом, — продолжает Рэй. — Я не могу предстать перед Создателем, зная, что на моей совести убийство.

— Он должен жить в соответствии со Священным Писанием, — кивает Хардиман, — в согласии с заповедями Божьими.

— Не убий, — говорит Рэй словами библейской заповеди, сохраняя бесстрастное выражение лица.

— Согласен, — отвечаю я. — Даже если бы об этом не было сказано в Священном Писании, я все равно так бы считал. А вы?

— Он должен жить в соответствии со Священным Писанием, — снова подключается Хардиман.

Черт побери, что это значит? Может, так принято на Ближнем Востоке, где Коран в буквальном смысле слова является законом, но мы живем в Америке и здесь суды светские. Они это понимают?

— Я слышу, что вы говорите, — осторожно подбирая слова, продвигаюсь я дальше. — Но вам нужно уяснить, что предстать чистым перед Всевышним, Иисусом Христом, да перед кем угодно, и оказаться под судом Соединенных Штатов — далеко не одно и то же. У нас в стране религия не является частью системы правосудия. Я еще раз напоминаю вам об этом. Мы не можем возводить тень на плетень, сводя все к сугубо религиозному вопросу.

Они с сомнением смотрят на меня.

— Господь, возможно, и дарует вам прощение, но власти Нью-Мексико этого могут и не сделать, вот что я имею в виду.

— Кроме прощения Божьего, нам ничего не нужно, — отвечает Хардиман. — Если власти штата хотят, чтобы за это был наказан какой-то конкретный человек, что ж, пусть будет так.

— Итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу, — цитирует Евангелие Рэй.

— Если исповедуем грехи наши, то Он простит их нам, — басит Хардиман.

Господи! Похоже, перед приездом мне следовало на скорую руку проштудировать Библию. Своими цитатами из Священного Писания они вгонят меня в гроб. Пока не поздно, нужно поскорее направить беседу в деловое русло. Я смотрю в упор на Скотта Рэя, взглядом пригвождая его к месту.

— Вы были в Санта-Фе? Он кивает.

— Когда вы туда приехали? За сколько дней до того, как был убит Ричард Бартлесс?

Такое впечатление, что плывешь в черной патоке. По всему телу разливается приятная истома. Но мало-помалу история того, как на самом деле все было, начинает обретать реальные контуры. И чем больше я слышу, тем больше она начинает меня захватывать.