Он посмотрел мне прямо в глаза. Не знаю почему, но я не понял, куда он клонит.

— Так что выкинь это алиби из головы, Фрэнк, — сказал я.

— Советник, если ты скажешь судье во время слушаний об освобождении под залог, что ты в тот день видел меня, то Феррагамо останется с носом, а я буду свободен уже через две минуты. Возможно, мне даже не придется оставлять залог. — Он ткнул в меня пальцем.

— Нет. — Я двинулся к двери.

— Но ты же мог видеть меня. Вспомни, что ты делал в тот день. Ты ездил на верховую прогулку?

— Нет.

Он подошел ко мне поближе.

— Может быть, твоя жена в тот день выезжала верхом? Возможно, она видела меня? Наверное, мне стоит с ней поговорить.

Я бросил портфель на пол и пошел на него.

— Ты, сукин сын, — зашипел я.

Мы стояли примерно в футе друг от друга, и у меня в голове вертелась история с обломком свинцовой трубы.

— Я не собираюсь лжесвидетельствовать в твою пользу, и моя жена не станет этого делать, — сказал я твердо.

В комнате повисла тишина. Мы стояли и пристально смотрели друг другу в глаза.

— О'кей, — наконец произнес Фрэнк. — Если ты считаешь, что сможешь избавить меня от тюрьмы, не делая этого, тогда и нет нужды в таком заявлении. Только помни — ты обязан не допустить, чтобы меня упекли в тюрьму.

Теперь я ткнул в него пальцем.

— Не вздумай еще раз предложить мне это, Фрэнк. И никогда не толкай меня ни на какие противозаконные действия! Или ты сейчас же извиняешься передо мной, или я ухожу.

По выражению его лица ничего нельзя было понять, но мысли этого человека явно блуждали где-то далеко. Потом он как бы опомнился и посмотрел на меня.

— О'кей. Извини, ладно? Пойдем. — Он взял меня под руку, я прихватил дипломат, и мы вышли в вестибюль.

Ленни и Винни стояли возле маленького окошка у входной двери.

— Они что-то затеяли, — сообщил Винни.