— Ах, сударь, если бы я не боялся вас уязвить, то позволил бы себе сказать, что моя помощь может быть вам весьма полезна.

— В чем это, позвольте узнать?

— Боже мой, повторяю вам, не сердитесь, но вы довольно плохо растираете его!

— В самом деле…

— Если вы мне позволите, то вот этими руками я сделаю это гораздо лучше.

Он обнажил руки, лохматые, как медвежьи лапы.

— Вы знаете, как надо растирать?

— Естественно!

Действительно, в те счастливые времена существовал особого рода промысел, который долгое время давал Мюфлие средства к жизни.

Власти выдавали тому, кто вытащит утопленника, 15 франков за живого и 25 франков за мертвого. Это странно, но это было именно так.

Мюфлие, прогуливаясь по берегу, толкал в воду какого-нибудь прохожего, ждал некоторое время, пока тот захлебнется, потом бросался в воду и вытаскивал тело.

После этого он относил его в полицию, затем вызывали доктора, и Мюфлие наблюдал процедуру оживления.

Его положение было весьма щекотливо. Если жизнь возвращалась в это бесчувственное тело, то, во-первых, он терял 10 франков, а во-вторых, утонувший мог еще вдобавок пожаловаться на его нелюбезное обращение.

Это объясняет то участие, с которым Мюфлие следил за всем процессом возвращения утопленника к жизни, готовясь исчезнуть, если наука начнет торжествовать над смертью.

Поэтому все способы растирания были ему отлично знакомы, но само собой разумеется, что он не сообщил всех этих интересных подробностей Арману.

При взгляде на эти мускулистые руки, медик в Армане взял верх над человеком. К тому же опасность исключалась, если он стоит рядом…

— Попробуйте, — сказал он. — Только не забывайте, что я слежу за вами!

Мюфлие улыбнулся, бросил на лакеев презрительный взгляд и подошел к постели.

О! Это была артистическая работа! Он растирал в бешеном темпе, и его руки не уставали! Можно было подумать, что это машина, а не человек, так четки были его движения.

Не прошло и четверти часа, как в теле Арчибальда начало восстанавливаться кровообращение.