— Милостивый государь, — сказал он торжественным тоном, — так ли я расслышал…

И он произнес медленно с расстановкой:

— Если — я — не — вернусь?…

— Тогда я никогда не утешусь.

— А! Вы, значит, полагаете, господин Кониглю, что я намерен идти один, я, Мюфлие?

— Я думал… Я считал…

— Вы напрасно думали!… Я мечтаю о любви, это правда… Но я хочу также и дружбы. Друг мой, Кониглю, неужели ты меня покинешь? — произнес он трагическим голосом.

— Конечно нет, но… жандармы?

— На улицах нет жандармов в такое время!

— Но Биско?

— А! Биско!… Ну я не посоветовал бы ему попасть теперь мне в лапы… Слушай, Кониглю, доверься мне… одевайся и — марш!

— А деньги?

— У меня есть франков сорок.

— Что? Откуда ты их достал?

Мюфлие улыбнулся.

— У этих маркизов мало порядку. Тут валяются самые разные вещи… Хорошо еще, что я рядом…

— Ты обокрал маркиза?

— Ну, я только спас его от больших потерь, превращая мой карман в сберегательную кассу! Кто знает? Времена переменчивы. Быть может, настанет день, когда маркиз очень рад будет узнать, что я должен ему эту безделицу!

При этих словах Мюфлие заканчивал свой туалет.

Благодаря щедрости Арчибальда облачение друзей не оставляло желать ничего лучшего.