— Отчего это?

— Оттого, — ответил тот, повышая голос, — что вы, желая наказать двух виновных, подвергаете весь остальной экипаж пытке, почти равной той, которая происходит теперь у них на глазах!

Молния гнева сверкнула в глазах Бискара.

— Что это значит? — грубо спросил он.

Тот, к кому он обращался, нынешний сообщник бандитов, некогда носил честное, незапятнанное имя и пользовался уважением в обществе.

Безрассудная любовь и страсть к игре довели его до преступления и толкнули на путь порока.

Но и в этом человеке, как и во всех окружавших его злодеях, не совсем еще угасло чувство человеколюбия.

— Предводитель, — отвечал он, — вы никогда не были на бойне?

— Вы смеетесь надо мной? — проговорил Бискар, сердито нахмурив брови.

— Нет, но выслушайте меня. На бойнях мясники привыкают к убийству, тем не менее, если им попадается животное здоровое, сильное, в котором жизнь слишком долго борется со смертью, они чувствуют жалость. Вид страданий животного ужасает их, возмущает их душу и они одним ударом пришибают его, чувствуя облегчение на сердце.

— Что все это значит?

— Прикажите своим людям убить тех двух изменников. Они зарежут их. Но не обрекайте своих людей на постоянное зрелище страшных, дьявольских мук. Наблюдая это нечеловеческое страдание, они теряют силу духа, и во время шторма, я не поручусь за своих матросов!

Бискар разразился тем зловещим смехом, который так хорошо знаком был его врагам и был всегда предвестником какой-нибудь дикой, свирепой выходки.

— Хорошо, — коротко сказал он.

Затем он медленно направился к баку и остановился в нескольких шагах от двух несчастных мучеников.

— Отвязать их, — коротко приказал он.

Несколько человек торопливо вскочили с мест и усердно принялись развязывать веревки, стягивающие онемевшие от боли тела осужденных.

Когда их поставили на ноги, они шатались как пьяные, так они были обессилены. Но если те, которые с такой поспешностью бросились исполнять приказание Бискара, еще надеялись на порыв великодушия с его стороны, то сами Мюфлие и Кониглю не тешили себя подобной фантазией. В этом внезапном прекращении их пытки они чувствовали что-то недоброе. Мюфлие забыл даже о своих утешительных предсказаниях, которые несколько минут тому назад он излагал своему товарищу.

Не в силах держаться на ногах, оба в изнеможении повалились на палубу.

— Поднять их! — приказал Бискар.