Я вздрогнула.

— Вы жили в Тисфорде?

— Всю жизнь. Там родилась и выросла. Потому-то я и не совсем посторонний человек для Ребекки, о чем сказала вчера по телефону. Мы учились в одной школе, я хотя и была на год старше, но отлично ее помню. Наша школа была маленькой. — Большая потрепанная сумка стояла на полу рядом с ее стулом, и Джералдина нагнулась к ней. — Я принесла фотографию. Почему-то подумала, что вам будет интересно. — Ее голова оказалась на уровне столешницы, и слова звучали не слишком разборчиво. — Ничего более подходящего, в чем принести, не нашлось — слишком большой снимок.

Она вынула из сумки черно-белую фотографию в фут высотой, наклеенную на засаленный от времени кусок картона, и через стол протянула мне. Это была та же самая фотография, что я впервые увидела у Аннет Уотсон, та же самая, с которой сделала копию.

— Нас сняли летом, меньше чем за месяц до того, как Ребекка убила Эленор Корбетт. Наверное, хранить такой снимок — своего рода извращение, но я сомневаюсь, чтобы хоть кто-нибудь из тех, кого тогда сфотографировали, решился его выбросить. А вот и я, смотрите.

Я пригляделась: Джералдину вполне можно было узнать в хорошенькой девочке лет одиннадцати со светлыми волосами. Одно из безымянных лиц, на которые я раньше не обращала внимания, — они были всего лишь фоном для главных героинь.

— Вы немного похожи на Ребекку, — заметила я. — Может, в этом причина? Может, вас приняли за нее?

— Только потому, что мы обе блондинки, одного роста и родом из Тисфорда?

Джералдина с горькой полуулыбкой указала пальцем на Ребекку и убрала фотографию в сумку. Она была права: несколько общих деталей — это отнюдь не поразительное сходство.

— Уж не знаю, каким образом кто-то мог увидеть во мне Ребекку, однако увидел. И, насколько я понимаю, вся деревня поверила. Ведь поначалу ко мне относились по-доброму, хотя я ни с кем особенно не сблизилась. А потом вдруг…

— Люди к вам переменились?

— Радикально — как только услышали про письма с угрозами. Да знай я, как они отреагируют, держала бы все страхи при себе. Но я и подумать не могла, что они поверят в такую чушь. Помню, как изменилась моя соседка, Лиз Грей, — теперь-то она ваша соседка. Сперва она была очень расположена ко мне, мы часто пили вместе чай, болтали о жизни. Я думала, мы подружимся, и вдруг все как отрезало… Когда она узнала о тех письмах. То же самое произошло со всеми жителями Эбботс-Ньютона. А казались такими приветливыми и добрыми…

Джералдина умолкла. Взгляд ее был устремлен в окно — и вдруг резкий негромкий вскрик заставил меня вздрогнуть.