Лизбет не засмеялась в ответ. Чужая боль не доставляла ей удовольствия.
— Я знаю, о чем вы думаете, — быстро продолжала Виолетта, — но поначалу все было очень мило и славно. Честное слово, он был таким… он был нежным — всегда спрашивал, как я себя чувствую… Он знал, что у меня больна мать, поэтому справлялся о ее здоровье. Я знаю, знаю — он политик, но мне было всего двадцать, а он… — Голос у нее сорвался.
Лизбет ничего не ответила. Но тишина становилась тягостной, и она сказала:
— Виолетта, вы…
— Это звучит очень глупо, но я была в восторге оттого, что нравлюсь ему, — выпалила ее собеседница, явно пытаясь сдержать слезы. Судя по всему, подобная вспышка удивила даже ее саму. — Прошу прощения, мне надо… Мне очень жаль…
— Вам не за что просить прощения.
— Я знаю. Просто… для меня имело очень большое значение то, что я ему нравлюсь… что он все время возвращался ко мне, — пояснила женщина, шмыгая носом и заново переживая свою боль. — Какое-то время я его не видела, а потом звонил телефон, и я начинала прыгать от радости, как если бы меня пригласили на бал. И так оно и продолжалось до тех пор… до тех пор пока однажды ночью он не ушел, и от него не было известий почти три месяца. Я так… честно говоря, поначалу я очень волновалась и переживала. Может быть, я сделала что-нибудь не так. Или он рассердился на меня. А потом, узнав, что он в городе, я сделала то, чего не должна была делать ни при каких обстоятельствах… я совершила ужасную глупость, поступила против всех правил, — едва слышным шепотом призналась Виолетта. — Я позвонила ему сама.
Услышав это, Лизбет перестала писать.
— Он приехал ко мне через десять минут, — сквозь слезы выдавила Виолетта. — Когда я открыла дверь, он молча ворвался… убедился, что его не видно с улицы… а потом он, — клянусь, он никогда не позволял себе такого раньше…
— Виолетта, я понимаю вас, все…
— Я никак не ожидала, что он меня ударит, — продолжала женщина, захлебываясь слезами. — А он все кричал: «Как ты посмела! Как ты
Глядя на свое отражение в экране монитора, Лизбет не шевелилась.
— В зеркале я видела, как он стоит у меня за спиной… а когда я ударилась… я все равно не выпускала его из виду… его лицо… у него были такие красные, налитые кровью глаза. Мне показалось, что он сорвал маску и выпустил на свободу… зверя, который сидел у него внутри! — выкрикнула Виолетта. — И… и… и когда он ушел… и за ним захлопнулась дверь, и из носа у меня текла кровь, я все равно… я понимаю, что вы не поверите, но я скучала по нему! — всхлипывая, причитала женщина. — Должно быть, я кажусь вам глупой и достойной презрения?