Он подозревал, что школьный капеллан, возможно, и осудил бы вынашивание таких неистовых планов. К тому же он, конечно, тщательно разрабатывает эти планы, но это не значит, что у него будет возможность их реализовать. Помнил он также некоторые притчи, прочитанные в Ветхом Завете, на фоне которых блекла даже компьютерная игра «Большая автомобильная кража». Он знал, что у Бога нет проблем с кровью и молниями, с убийством тех, кто этого заслуживает.

Размышляя над этим, он мог просить Бога о единственной приемлемой вещи — дать ему шанс.

Какое-то время он молился, потому что знал: люди прибегают к молитве как к последнему средству. Потом он утер слезы и сопли. Вернулся к отвлекающим внимание маневрам и умственной зарядке.

Имена всех одноклассников, в алфавитном порядке, туда и обратно. Планеты и их спутники. Его игрушки.

Динозавр. Кролик Багз Банни. Коричневый медвежонок по имени Гризли…

Глава двадцатая

Глава двадцатая

Портер взяла себе за правило никогда не смотреть в лицо родственникам погибших.

И дело было совсем не в страданиях. Портер привыкла видеть лица, изборожденные глубокими складками, — следами боли и страданий. С этим она сталкивалась практически каждый день. Но на тех лицах все же читалась надежда — надежда на то, что кошмар скоро закончится, что она или кто-то из ее коллег хорошо выполнит свою работу и их любимые и родные вернутся домой. Случалось и такое, что эта надежда угасала, — видеть это было ужасно, но куда ужаснее было отсутствие этой надежды.

В глазах тех, кому приходилось опознавать труп, часто до самой последней секунды теплилась надежда. Надежда на то, что это какая-то чудовищная ошибка. Что в полиции что-то напутали. Что жена, или муж, или ребенок — до сих пор живы. Разумеется, бывали случаи, когда сомнения в личности погибшего были вполне серьезными, и тогда ее работа заключалась как раз в том, чтобы смотреть внимательно. И в такие минуты она не единожды видела, как надежда возрождается. Видела она и крушение надежд, видела, как в один миг надежду хоронят, как надежда угасает задолго до того, как вынесен окончательный вердикт.

Поэтому больше Портер в их лица не смотрела. Она опускала глаза в тот момент, когда угасали последние искорки надежды.

Позже она сидела с родными на коричневой пластмассовой скамье возле входа в морг. Фрэнсис Бристоу и его жена приехали из Глазго утренним поездом. Крепко прижимая к себе сумки с туалетными принадлежностями, они были похожи на смущенных туристов, которые сели не на тот поезд.

— У вас есть где остановиться? — спросила Портер. — Может, у кого-то из родственников?